Итак, дорогие все, здесь вы сможете угадывать авторов работ.) Это можно делать в нескольких комментариях: прочитали выкладку первого дня, кого-то пронзили, пришли угадывать. Почитали выкладку второго дня - пришли и так далее. А можно сразу в конце феста прийти с простыней догадок.)

Участникам феста запрещено любым способом, прямо или косвенно, подтверждать или опровергать свое авторство. Косплейте партизанов

Победитель тотализатора, угадавший больше всего авторов, получит моральное удовлетворение от победы и небольшую плюшку от орга

Дерзайте!

И кстати, в связи с задержкой последней выкладки тотализатор продлевается до 23.59 20го числа. Но срыв покровов и награждение пройдут, как и планировалось, 22го числа.)

@темы: СС 2013-2014, организационное

Подарок для всех участников феста

Название: Разве они не святые?
Автор: Рождественский Волчонок
Бета: Рождественский Волчонок
Гамма: Рождественский Волчонок
Пейринг: Питер Хейл/Лидия Мартин, Айзек Лейхи/ Эллисон Арджент, Стайлз Стилински, Скотт Маккол и др.
Рейтинг: PG-13
Жанр: джен, кейс-фик, немного мистики
Предупреждения: упоминаются убийства, немного затрагивается религиозная тематика
Саммари: Стайлз вместе со Скоттом работают в паршивой передаче о реальных случаях паранормальных явлений и живут вполне обычной жизнью, пока не получают звонок из Бикон-Хиллз от девушки, считающей себя одержимой. Того, что произошло после этого, не ожидал никто из них
Размер: ~15 800 слов

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. В БИКОН-ХИЛЛЗ.

Им удается вырваться из дома Скотта только к одиннадцати, потому что Бекке именно сегодня приходит в голову перевесить полки в гостиной (чертовски случайное совпадение, угрюмо говорит Стайлз, и Скотт привычно пихает его локтем, убеждая заткнуться). Это самое неудобное утро из всех возможных, он отдавил себе палец молотком, а от сладких речей Бекки, приправленных беспокойством о его будущем, в горлу поднимался комок из не успевшего еще перевариться завтрака. Та вцепилась в него своими наманикюренными коготками, едва он успел зайти в их квартиру - истосковалась по их разговорам, не иначе. Стайлз намеренно избегал встреч с ней последние несколько недель, поэтому сегодня она с удовольствием отводила душу. Спросила про девушку, повышение, не пьет ли опять его папаша, неужели все по-старому, Стайлз? Ну, не переживай, жизнь и к тебе повернется лицом, не всем же быть такими счастливыми, как они со Скоттом. Может, ты просто не тем занимаешься? Мало у кого выходит построить карьеру на телевидении, только у самых талантливых, верно, дорогой?

Скотт запретил ему смотреть на нее, как на гнусно пахнущие экскременты, поэтому все это время Стайлз безрезультатно прожигал взглядом дырку в обоях. Зеленых обоях, в чертов желтый цветочек - Скотт всегда ненавидел зеленые обои, и вот же они, как так получилось, бро?

Скотт редко отвечал на подобные вопросы, но в глазах у него в такие моменты одновременно начинали плясать вина, неловкость и розовые единорожики. Стайлз только тяжело вздыхал и переводил тему; что поделать - его друг имел исключительно дурной вкус на девушек.

Впрочем, даже тошнотворная въедливая Бекка была права кое в чем: у Стайлза не было ни личной жизни, ни нормальной работы, ни каких-либо перспектив в будущем. Два года назад, нанимаясь на работу, он был уверен, что паршивого качества шоу о паранормальных явлениях станет для него дверью в мир больших мальчиков, но судьба, очевидно, распорядилась иначе. Правда, он не думал, что что-то сможет быть хуже их последнего сюжета о полтергейсте, который обитал в многоквартирном доме - на поверку он оказался парочкой эксгбиционистов, любящих заниматься сексом, подпирая чужие двери. Им тогда пришлось здорово резать получившийся материал, чтобы попасть в нужные рейтинги.

В этот раз им позвонила какая-то девушка из провинции, утверждающая, что она одержима. Среди остальных разной степени безумства звонков этот вышел победителем, и шеф с кислым лицом вручил им билеты на самолет и искренние пожелания хотя бы в этот раз не облажаться.

Когда они уже собрались выходить из квартиры, Бекка несколько минут старательно целовала Скотта на прощание, грустно сообщив после этого, что уже по нему скучает. Стайлз волевым усилием сдержал рвущуюся наружу гримасу и немного сильнее, чем нужно было, хлопнул за собой дверью.

Как он уже говорил, это - самое ужасное утро из всех возможных.

- Я думаю, нужно обратиться к местному священнику, - сказал он, когда они уже ехали в такси, а у Скотта с лица сошло это неизменно глупое выражение, появлявшееся всегда, когда он думал о своей девушке, - устроить обряд экзорцизма, или как там они это называют: попросим девушку подыграть нам, наложим парочку фильтров и загробных звуков, и дело в шляпе. Правда, после “Изгоняющего дьвола” народ может и не клюнуть… Мол, не шибко-то и зрелищно. Все лучше, чем тот репортаж про йети, конечно, но…

В машине играла какая-то тихая мелодичная песня, за окном - впервые за последние несколько недель - ярко светило солнце, бликуя на многочисленных рекламных билбордах. Скотт иногда прерывал его рассуждения чем-то вроде “угху” и нейтральным “мхм”, не особо вникая в суть - он никогда сильно не увлекался всей этой сверхъестественной чушью, которой они были вынуждены заниматься. Он, в отличие от Стайлза, не стоял на месте и за последний месяц даже снял пару сюжетов для малобюджетного новостного канала, которому, тем не менее, предсказывали неплохое будущее за удачное сочетание смелого юмора и серьезного аналитического подхода в репортажах. Здесь он оставался только из-за Стайлза, а еще потому, что был не слишком амбициозен, лишь бы деньги платили (в отличие от Бекки, та точно рано или поздно уговорит его бросить “Захватывающие ужасы потусторонней Америки”). Наверное, еще и поэтому Стайлзу так она не нравилась, но признать это - значило признать, что выше этого глупого шоу он и сам не надеялся прыгнуть.

В аэропорту было шумно и людно, и, как бы Стайлз ни жаловался на свою работу, он чувствовал, как поднимаются внутри азарт и привычное предвкушение. Может, в этот раз им и подвернется что-то действительно стоящее.

Из Лос-Анджелеса пришлось ехать на взятой напрокат машине - раздолбанном синем джипе, похожем на тот, который был у Стайлза в родном городе, пока он не разбил его окончательно, по пьяни врезавшись в дорожный знак. Где-то тогда они со Скоттом и решили, что надо рвать когти из Эвансвилля, ловить в котором, кроме аварий и нелепых встреч выпускников было совершенно нечего.

Отец до сих пор пользовался каждым удобным случаем, чтобы подколоть его из-за этого инцидента, когда они со Скоттом возвращались домой на праздники, но это уже не играло особого значения - они, в конце концов, были звездами, ну, по меркам Эвансвилля. Стайлзу даже как-то позвонил его бывший одноклассник, Джексон, мечтающий засветиться в телевизоре, с какой-то тупой и неправдоподобной историей про оборотня-ящерицу - на такое даже скучающие домохозяйки не купились бы. Ну, или может, Стайлзу просто доставило слишком большое удовольствие отказать Уиттмору, который всю старшую школу доводил его до белого каления.

Городок, в который их отправили, находился в двухстах милях от Л.А., на границе с соседним штатом, то ли Бекон, то ли Бикон-Хиллз, в любом случае - до одури безыскусное и неинтересное название. Чем дальше они заезжали, тем хуже становилась дорога и тем пасмурнее - пейзаж за окном. После солнечного Города Ангелов все это производило гнетущее впечатление, или, говоря другими словами - идеальное, для вступительных кадров будущей передачи.

- Давай, Скотт, - пихнул задремавшего друга Стайлз, - смотри, какие выразительные тучи. Снимай, а я наплету какой-нибудь зловещей чуши. И камеру потряси немного, для эффекта присутствия, подростки это обожают.

“- Осталось всего пятьдесят миль до очередного городка, в котором людям удалось заглянуть за черту обыденного. Признаться, мы скептически относились к этому сюжету, но едва мы сели в машину и направились в сторону Бикон-Хиллз, уверенность стала покидать нас. Взгляните на это темнеющее небо - когда мы выехали из Лос-Анджелеса, вовсю светило солнце, но чем ближе мы к точке назначения, тем мрачнее становится погода за окном. Я прямо чувствую, как тянет оттуда холодом, и мой верный друг и напарник Скотт с замиранием сердца может сказать вам то же самое… Мы еще не знаем, что ждет нас там, но одно можно сказать точно - в Бикон-Хиллз, несомненно, есть что-то дьявольское.”

- С замиранием сердца? - переспросил Скотт, останавливая запись, - нет, серьезно?

- Ты же знаешь, зрителям нужно чувствовать себя вовлеченными. Чем больше жути мы нагоним и приукрасим действительность, тем выше будут наши рейтинги, - попытался оправдаться Стайлз, - да и вообще, подложим гнетущую музыку и не будет смотреться так нелепо.

- Как скажешь, верный друг, - пожал плечами Скотт, широко ухмыляясь.

- Тебе никогда не надоест, верно? - спросил Стайлз с деланной обреченностью, на самом деле он сам не относился серьезно ко всему, что говорил на камеру - работа есть работа, какой бы дурацкой она не была, а язык у него всегда был подвешен в нужную сторону.

- Чувак, - отозвался Скотт, - ты же знаешь, я твой самый преданный фанат.

- Наверняка хранишь под подушкой тетрадку с моими лучшими цитатами, - привычно поддержал шутку Стайлз.

- С сердечками, - усмехнулся Скотт, - Бекка даже немного ревнует.

- Приятно слышать, дружище, - сказал Стайлз, - приятно слышать.

- Ага, - после немного неловкой паузы согласился Скотт, как-то странно посмотрев на Стайлза.

- Что? - не выдержал Стайлз. - Я знаю, ты не в восторге от того, что я от нее не в восторге, но…

- Все нормально, чувак, - оборвал его Скотт, заминая - что бы это там только что ни было.

Так или иначе, хоть они и продолжали перекидываться шутками до самого конца дороги, Стайлз отчего-то начал чувствовать себя не в своей тарелке. Может, все дело в Бикон-Хиллз - в маленьких городках вроде этого любые недомолвки имели привычку культивироваться и превращаться в серьезные неприятности. А Стайлзу не хотелось неприятностей, как бы не смешило это утверждение всех тех, с кем он был знаком.

Он не так уж и привирал на записи - смутное волнение в груди лишь разрасталось по мере того, как они приближались в городу. Вот только не из-за погоды, но, спроси его кто, Стайлз не смог бы ответить, что было этому причиной. Интуиция, наверное.

Последний раз, когда он чувствовал что-то подобное, мать Скотта попала в больницу, и хоть все тогда обошлось, Стайлзу совсем не хотелось узнавать, что плохого может ждать их в этом городе.

Всего лишь репортаж - один из многих. Что может пойти не так?

Обычно они останавливались у тех, кто звонил им насчет съемок, в основном потому, что их шеф был исключительным жмотом. Клиентам они говорили, что это для того, чтобы не упустить ничего важного - мало ли, посреди ночи объявится тот самый призрак покойного дедушки, который опустошал их запасы пива и почему-то брокколи, и обычно люди велись.

Бывали, конечно, исключительно мнительные хозяева, которые наотрез отказывались от такого уровня близости со съемочной командой, и тогда мистеру Робертсону приходилось раскошеливаться на комнату в паршивом мотеле, но такое случалось редко.

Иногда им приходилось жить в подвале, иногда - в одной комнате с чей-то троюродной тетушкой, делавшей первые шаги на невеселом пути старческого маразма, но, опять же, работа есть работа, по крайней мере, это бывало весело.

В Бикон-Хиллз Стайлз по привычке начал высматривать небольшие гостиницы, на случай, если одержимая девушка окажется немного более сумасшедшей, чем они того ожидали, но с удивлением обнаружил, что на дверях практически каждого хостела висели таблички с надписью “мест нет”. Может, здесь проходил какой-нибудь масштабный съезд байкеров, о котором их не предупредили? Или просто местные не любили чужаков, подумалось ему, и от этой мысли по спине почему-то пробежал холодок. Чушь - наверное, какая-нибудь встреча выпускников или что-то вроде этого, в крайнем случае, можно будет попроситься на ночлег к какой-нибудь миролюбивой старушке - и не в таких ситуациях оказывались, придумают, как выкрутиться.

Город отчетливо делился на спальные районы и деловой центр, пестрящий кафешками, салонами красоты и продуктовыми магазинами. Вся окраина города с той стороны, с которой они сюда заезжали,, была усыпана брошенными зданиями - огромный торговый центр, пустующие склады - судя по всему, Бикон-Хиллз был не самым привлекательным городом для крупного бизнеса. В Эвансвилле тоже было что-то подобное, когда они со Скоттом уехали оттуда, но это было семь лет назад, Бикон-Хиллз же казался каким-то застрявшим во времени.

Людей на улице было мало, шел мелкий, накрапывающий дождь, грозящий перерасти в серьезный ливень - главное успеть перенести аппаратуру в дом, чтобы не испортить ее. Пару раз пришлось разворачиваться и искать обходную дорогу из-за строительных работ на улицах, поэтому когда они добрались до дома Лидии Мартин, уже ощутимо стемнело. Дом был в одном из респектабельных районов, двухэтажный, отделанный светлым кирпичом, всем своим видом кричащий о достатке его хозяев, что вселяло определенные надежды. Скотт молчал почти все то время, что они блуждали по городу, поддавшись царящей здесь атмосфере, Стайлз тоже старался лишний раз не подавать голоса - они будто оказались в начале романа Кинга, со всем этим запустением и общей серостью. Стайлз отмахнулся от этой мысли - он профессионал, и не может позволять себе забивать подобными вещами голову, если хочет сделать хороший сюжет. А с такими декорациями сюжет точно должен будет получится хороший.

Они вышли из машины, натянув на голову капюшоны толстовок, прячась от дождя, и поднялись на крыльцо, уже едва заметно стуча зубами - на улице оказалось куда холоднее, чем они думали, и, слава богу, хозяева не заставили долго себя ждать.

Открывшая дверь девушка была… прекрасна. Серьезно, Стайлз привык, что обычно звонящие им городские сумасшедшие - полноватые мужчины лет под тридцать или же невзрачные неопределенного возраста женщины, отчаянно ищущие хоть какого-то внимания. Эта девушка была совсем из другой лиги, и ни на йоту не выглядела безумной, скорее чертовски уставшей. Рыжие волосы только подчеркивали ее неестественную бледность, она казалась героиней какой-нибудь старинной легенды, слабо вписывающейся в обыкновенный и скучный мир вокруг нее.

- Доброго вечера, - поздоровался Стайлз, с грандиозным усилием воли переставая на нее пялиться, - мы из “Ужасов потусторонней Америки”, вы звонили нам насчет сюжета. Вы ведь Лидия Мартин, верно?

- Да, - кивнула девушка и добавила немного смятенно, - я ждала вас немного позже.

- Погода была хорошая, мисс, - пожал плечами Стайлз, - мы быстро добрались. Разрешите войти?

- Да, конечно, только дайте мне одну минуту, - все так же рассеянно проговорила девушка, закрывая перед ними дверь.

- Ты видел? - прошептал Стайлз Скотту, - да она же настоящая Мисс Америка.

- Ага, - отозвался Скотт, - только я чертовски замерз, и в настоящий момент зашел бы в дом даже к лесному огру.

Еще пару минут ничего не происходило, а потом дверь резко открылась, и в проеме показался высокий мужчина весьма угрюмого вида, явно настроенный к ним враждебно.

- Доброго вечера, - попробовал снова Стайлз, - мы из…

- Знаю я, откуда вы, - отрезал мужчина, - я Питер.

- Вы ее отец? - предположил Стайлз, тут же понимая по выражению лица Питера, что чертовски ошибся с выводом.

- Гражданский муж. Проблемы? - спросил тот, загораживая собой весь дверной проем.

- Никаких, сэр, - поспешил на помощь Скотт, - если вы не возражаете, можно, мы войдем внутрь? Мне еще нужно занести аппаратуру, и, честно говоря, я уже не чувствую ног от вашего зверского холода.

- Проходите, - отозвался Питер, последний раз смеряя Стайлза недружелюбным взглядом, - в гостиную, Лидия сейчас подойдет.

Стайлз придерживал дверь, пока Скотт короткими перебежками от машины и до дома затаскивал внутрь сумки с оборудованием, чертыхаясь и стряхивая с них дождевую воду.

- Чертов… город, - бухтел он, ногой продвигая сумку в прихожую и готовясь к очередному забегу, - чертова… работа… Нам не платят столько, чтобы я мог возместить стоимость всего этого дерьма, если оно вдруг сломается.

- Ты до сих пор не застраховал камеру? - спросил Стайлз удивленно, тут же затыкаясь от пронзительного и очень злого взгляда Скотта.

- Представь себе, - ответил он, - я ж не думал, что нас отправят в гребаную долину дождей.

- Взгляни на это с другой стороны, - пожал плечами Стайлз, - нас могли снова отправить на Аляску, тут хотя бы немного потеплее.

- Если этот сюжет не выгорит, я подкину шефу под дверь обезьянье дерьмо, - с душой отозвался Скотт, закрывая наконец за собой дверь, - у Бекки брат работает в зоопарке, он с удовольствием организует.

- Напомни мне не злить тебя, - усмехнулся Стайлз, - на всякий случай - я предпочитаю мангустов.

- О, просто заткнись, - закатил глаза Скотт, - месть не обязана быть рациональной.

Оставив сумки в тесной прихожей, они наугад зашли в первую попавшуюся комнату, которая, слава богу, оказалось той самой гостиной. Ни стремноватого мужика Питера, ни чудесной, восхитительной Лидии не было видно, так что они, немного помявшись, уселись на твердый, неудобный диван посреди зала. Перед ним был вычурный старомодный камин, который явно давно не использовали - от него пахло затхлостью и отсыревшим углем.

В коридоре слышались чьи-то приглушенные голоса, явно спорящие, Стайлз долго старался сдерживать любопытство, но все же прислушался:

- Я говорил тебе, что это плохая идея, - сказал, видимо, Питер. Неприятный тип. Стайлзу сразу не понравился.

- А я тебя не послушала, - спокойно отозвалась Лидия, - ты забыл, на каких условиях мы живем вместе?

- Не тогда, когда это касается нашей безопасности. Твоей, черт возьми, безопасности, - ответил ей Питер, коротко зарычав, - мы не можем просто так…

- Это мои гости, - отрезала Лидия, начиная заводиться, - они уже здесь, так что будь милым.

- Ты еще пожалеешь об этом, - сказал Питер, и у Стайлза от его тона мурашки побежали по коже, - делай, что хочешь, меня это не касается.

- Вот и замечательно, - пропела Лидия с плохо скрываемым раздражением, и Стайлз услышал звук приближающихся шагов.

- Вижу, вы уже устроились, - улыбнулась Лидия, холодно и спокойно, без всякой теплоты, - извините, что заставила вас ждать.

- Да ничего страшного, мисс, - поспешил успокоить ее Стайлз, - мы все понимаем. В нашей работе такое часто бывает.

- Что - такое? - спросила Лидия, и ее улыбка стала на вид еще более опасной.

- Ничего, - снова пришел на помощь Скотт, - мой коллега имел в виду, что никогда не знаешь, чего ожидать в подобных… ситуациях.

- Да, - немного смягчилась Лидия, - конечно. Давайте сразу решим несколько вопросов - нам сообщили, что вы обычно останавливаетесь в домах героев будущего сюжета, верно?

- Да, мисс, - кивнул Стайлз, - это помогает нам не упустить ничего важного, ну, вы понимаете.

- У нас есть несколько свободных комнат наверху, можете занять любую из них, - не дослушав его до конца сообщила Лидия, - я сейчас в декретном отпуске, так что почти все время нахожусь дома. Можете обращаться ко мне, если возникнут какие-то неудобства или вопросы. Я понимаю, что у вас, должно быть, есть свои идеи для сюжета, но я вынуждена попросить вас следовать моему сценарию - я не намерена превращать свою проблему в балаган, мне просто необходимо, чтобы кто-то заснял мою историю.

- Ого, - выдал Стайлз после непродолжительной паузы, - да у вас все схвачено.

- Не люблю пускать дела на самотек, - пожала плечами Лидия. Первое впечатление оказалось обманчивым, этой девушке явно не требовалась никакая защита - скорее от нее следовало защищаться. Ну, в психологическом плане.

- А ваш… Питер, с ним не будет проблем? - осторожно спросил Стайлз, ну, насколько он мог - осторожно, а судя по взгляду Скотта - определенно недостаточно.

- Нет. А если возникнут - скажите мне. Он не одобряет всю эту идею с телешоу, он несколько старомоден, - Лидию, впрочем, вопрос не задел.

- Ага, - глубокомысленно протянул Стайлз, - когда вам будет удобно начать?

- Завтра утром, - подумав, ответила Лидия, - пойдемте, я покажу вам ваши комнаты.

Второй этаж выглядел нежилым - там не было пыли или еще чего-то подобного, просто это место на каком-то подсознательном уровне напоминало о старых заброшенных домах, которыми пестрила одноэтажная Америка. На первом этаже еще возникало какое-то ощущение обжитости - забытые на столе книги, запах недавно приготовленной еды с кухни, здесь же было не меньше трех пустовавших комнат, которые Лидия показывала им, открывая скрипящие, давно не смазанные двери.

- Можете остановиться здесь, - говорила она равнодушно, - здесь две кровати и есть куда положить вещи. Или здесь, если вам нужна двуспальная…

- Нет, что вы, - спешно возразил Стайлз, - мы просто друзья.

- Как скажете, - пожала плечами Лидия, - эта комната немного побольше, но хуже отапливается.

- Мы обойдемся и меньшим комфортом, спасибо, - сказал Скотт, кивая на самую первую.

- И будем ходить, спотыкаясь о твои вещи? - прошипел ему на ухо Стайлз, чтобы Лидия не услышала.

- Лучше так, чем отморозить себе все, что только можно, - таким же замогильным шепотом ответил ему Скотт, страшно округляя глаза.

Все, что только можно в данном случае обозначало его драгоценное оборудование, но кто такой Стайлз, чтобы спорить.

- Надеюсь, у вас тут нет такой комнаты, в которую ни в коем случае, ни под каким предлогом нельзя заглядывать? - неуклюже пошутил он, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.

Взгляд, которым его смерила Лидия, быстро заставил пожалеть о том, что он вообще об этом заикнулся.

Странным было то, что в таком большом доме обитали всего два человека, как и то, что остальные комнаты были вполне пригодны для жилья. Более того, Стайлз был готов дать руку на отсечение, что когда-то в них точно жили люди.

Но, первое правило в их работе - довольствуйся тем, что дают. Второе правило - не задавай лишних вопросов. Вполне может статься, что ты будешь не рад услышать на них ответы.

Пока Скотт возился с вещами, Стайлз решил осмотреться - на стенах висели старые плакаты музыкальных групп из девяностых и уже давно никому не интересных поп-звезд. В шкафу было пусто, но в тумбочке около кровати нашлось несколько журналов. Более того, сбоку, на стенке, было выцарапанное чем-то острым имя “КОРА”. На такой же рядом с кроватью Скотта маркером было написано “ЛОРА”, острыми, прямыми буквами, а внутри лежали книги по юриспруденции.

Странное созвучие имен показалось Стайлзу одновременно зловещим и забавным, наверное, раньше хозяевами комнаты были две девушки, непонятно только было, куда они теперь подевались.

- Скотт, - дернул он его за рукав, когда тот вернулся, - смотри.

- Что? - неудоменно откликнулся Скотт, а потом на его лице расцвело неподдельное удивление, - странно…

- Согласен? Не знаю, что за дела тут происходят, но это точно тянет на что-то необычное. Даже, я бы сказал, пугающее!

- Нет, - обреченно завыл Скотт.

- Да, друг мой. Доставай камеру. Надо сделать пару впечатляющих кадров.

“- Итак, дорогие наши телезрители, вот мы и прибыли в пункт назначения. Честно сказать, мы ожидали более теплого приема от наших не таких уж и гостеприимных хозяев, но, думаю, учитывая специфику нашей истории, можно простить им это, не правда ли, Скотт?

В этом маленьком городке определенно творятся странные вещи - мы видели едва ли десять человек на улице по пути к этому дому, а ведь был полдень. А когда прибыли на место, зарядил невиданной силы ливень, а все мы знаем, что это не может не быть плохим знаком. Но отбросим суеверия - нам еще только предстоит разобраться, что здесь происходит.”

- Отлично, а теперь сделай панорамную съемку комнаты и крупный план надписей.

[Посреди ночи раздается душераздирающий вопль. Кажется, кричит женщина - Стайлз тут же открывает глаза, судорожно соображая, что происходит.

- Скотт, Скотт! - спросонья бормочет Стайлз, - вставай, быстрее.

- В чем дело?

- Ты это слышал? Хватай камеру, давай, потом будешь думать, слышишь, продолжается?

- Черт побери, Стайлз…

- Пойдем. Смотри, мне кажется это в конце коридора… Вдруг ей нужна помощь? Включай камеру, скорее…

Дверь открывается с таким же скрипом, как и все остальные, внутри - жутко кричащая Лидия, светлым пятном ночнушки выделяющаяся в темноте, вырывается из рук прижимающего ее к себе Питера.

- Все в порядке? - спрашивает Стайлз, сердце почти выпрыгивает из груди от нахлынувшего адреналина, - мисс Мартин, вам нужна помощь?

- Уходите, - взрыкивает Питер, - убирайтесь, тупые вы ублюдки.

- Что происходит? - снова спрашивает Стайлз, и Питер подрывается с кровати, быстро оказываясь рядом с дверью. Лидия не перестает кричать, вцепившись пальцами в простыни, сейчас, приглядевшись, Стайлз видит, что глаза у нее закатились, и сейчас похожи на два бельма.

- У нее приступ, - зло и коротко говорит Питер, - если я еще раз вас здесь увижу, будете жить на улице, я ясно объясняю?

- Вполне, - отвечает Стайлз, не отпуская, впрочем, дверного косяка - от увиденного он почему-то цепенеет.

- Прочь, - снова рычит Питер, легко толкая его в грудь ладонью и осторожно закрывая дверь.

Крик переходит в неясные всхлипывания, “тише”, доносится оттуда приглушенно, “тише, успокойся”.

- Черт возьми, Скотт, ты это видел? Видел? Ты заснял? Черт, это тянет на один из лучших наших материалов…]

- Мы, - сказал Стайлз с утра, - отвратительные, беспринципные люди.

- Нам, - привычно отозвался Скотт, - за это платят деньги.

Стайлз посмотрел на него, скорчив гримасу - он знал, что Скотт тоже чувствовал себя немного не в своей тарелке. Одно дело - снимать людей, когда они вдохновенно сочиняют на камеру, и совсем другое - подрываться среди ночи, когда человеку, возможно, действительно нужна помощь. Не улучшало ситуацию и то, что они оба знали, что ни за что не вырежут эти кадры из финальной версии репортажа, слишком сильна была их профессиональная натура. Это ужасно, говорила им совесть, это чертовски зрелищно и привлекательно, цинично парировала работа.

Они, вроде как, не совсем отвечали за свои действия, будучи разбуженными посреди ночи, и даже толком не проснувшись, но осознавать, что первой реакцией на кричащую женщину у них было схватить камеру и заснять это побыстрее… Было не особо приятно. Никто не хочет знать, сколько гнили у него за душой накопилось.

- Смотри, - предложил Стайлз, - сделаем вид, что это обычная практика. В конце концов, она сама позвала нас сюда, ничего противозаконного мы не сделали.

- Нет, не сделали, - хмуро согласился Скотт.

- Вот и отлично. Пойдем, займемся реальной работой.

Снизу уже доносились какие-то звуки - кажется, Лидия готовила завтрак, а Питер смотрел телевизор в гостиной. За окном выглянуло солнце, и при свете дня все уже не казалось таким зловещим, по крайней мере, было легко поверить, что все еще будет не так плохо.

Они по очереди умылись, Скотт остался в комнате настраивать аппаратуру, а Стайлз, скрепя сердце, спустился вниз. Ступени под его ногами предательски скрипнули.

- Доброе утро, - сказал ему Питер, выглянув в коридор и непривычно добродушно улыбаясь, - мистер?..

- Стилински. Можно просто Стайлз, - немного смятенно отозвался он.

- Извините нас за этот ночной инцидент, - продолжил Питер, - моя жена, у нее бывают подобные приступы. Я думаю, это гормональное.

- Да, конечно, ничего страшного, - все так же растерянно ответил Стайлз.

- Проходите на кухню, Лидия как раз заканчивает с завтраком, - снова улыбнулся Питер, в этот раз еще шире, и теперь его улыбка больше напоминала волчий оскал (брось, Стайлз, может у парня просто проблемы с социализацией, не тебе его осуждать), и рукой указал в сторону кухню.

Лидия выглядела… не так, как ожидаешь от человека, просыпающегося среди ночи от собственного крика. Выспавшейся, свежей, даже жизнерадостной, будто не было вчерашней отчужденности и всего прочего.

- Вы ведь Стайлз, верно? - спросила она у него, когда он, помявшись, зашел на кухню, - я смотрела несколько выпусков вашей программы. Полная чушь, но вы явно очень стараетесь.

- В наши дни сложно найти что-то стоящее, мисс, - сказал Стайлз, не уверенный, как стоит на это реагировать. Впрочем, обижаться на кого-то вроде Лидии Мартин все равно казалось ему преступным.

- Знаю, - откликнулась она с легкой улыбкой, - поэтому вам очень повезло, что я вам позвонила.

- Это уж точно, - усмехнулся в ответ Стайлз, тут же одергивая себя, осознав, что его могут неправильно понять, - я имею в виду, вы точно не похожи на всех тех чудиков, с которыми мы обычно имеем дело.

- Да, - сказала Лидия, и из ее тона исчезланапускная беззаботность, - совершенно не похожа.

Возникшее неудобное молчание прервал Питер, появившийся на кухне вместе со Скоттом.

- Дорогая, сколько еще осталось ждать? Готов поспорить, наши гости просто умирают с голоду, - громко поинтересовался он, присаживаясь за стол.

- Имей терпение, - закатила глаза Лидия, - не так-то просто быстро приготовить еду на четырех взрослых людей, дорогой.

- Она просто красуется, - приглушенным шепотом сообщил им Питер, - обычно я занимаюсь готовкой, но ей показалось, что это будет ненужной деталью для вашего сюжета.

- Я все слышу, - пропела себе под нос Лидия, - угадай, кому достанется самая пересоленная яичница?

- Женщины, - покачал головой Питер, - и слова поперек им не скажи.

- Это точно, - понимающе поддержал Скотт, - моя невеста, Бекка, прекрасный человек, но иногда мне кажется, что в наших отношениях мне не разрешается принимать ни единого решения.

- Твоя… кто? - встрепенулся Стайлз, успевший заскучать, и неожиданное осознание вдруг неприятно кольнуло его под ребра. Поэтому Скотт так посмотрел на него в машине… Черт, погодите, он что, серьезно?

- Невеста, мистер Стилински, - подмигнул ему Питер с видимым дружелюбием, - я думал, что вы хорошие друзья. Неужели для вас это новость?

- Новость, - с нехорошей улыбкой согласился Стайлз, - сам удивляюсь, мистер?..

- Хейл. О, мы ведь, в самом деле, так и не представились друг другу должным образом, - с очередной фальшивой (теперь это было очевидно) улыбкой протянул Питер, глядя на второго гостя.

- Скотт, - с недрогнувшим, но очень виноватым лицом ответил тот.

- А какую фамилию будет носить ваша избранница?

- Маккол, - еще раз, на этот раз почти сквозь зубы, ответил Скотт.

- Бекка Маккол… А согласитесь, звучит! Не правда ли, мистер Стилински? - продолжил свой театр одного актера Питер, явно стараясь залезть к нему под кожу. Что же, Стайлз не мог не признать, что это у него отменно получалось.

У него внутри бурлил странный коктейль из неверия, злости, обиды и беспокойства. Он знал, что у Скотта с Беккой все серьезно, но надеялся, что либо она случайно покажет ему свою истинную сущность, либо ему удастся убедить друга расстаться с этой гарпией. Неудивительно, что Скотт не хотел ему говорить о помолвке- не было ни одной вселенной, где бы Стайлз поддержал это его решение.

Но сейчас точно было не время разбираться с этим дерьмом, не при этих двух хищных до чужих проблемных историй людях, которых они знали второй день, и от которых (от обоих, увы, от обоих) у Стайлза мурашки шли по коже.

- Давайте поговорим о чем-нибудь другом? - предложил Стайлз, утихомиривая свой гнев, - все-таки, это мы должны расспрашивать вас обо всех перипетиях вашей жизни.

Он посмотрел на Скотта, но тот старательно уткнулся взглядом в ажурную скатерть, сжав губы в тонкую, очень решительную линию - означало это только одно, у Стайлза не было никаких шансов до него достучаться.

Лидия начала расставлять перед ними тарелки, мило щебеча что-то про их соседку, мисс Лопез, на прошлой неделе потерявшую свою горячо любимую кошку Пелагею, которая, безусловно, была самым громким и отвратительным созданием, живущем на их улице. Какая потеря. Они с Питером, конечно, очень сожалеют.

Остаток завтрака прошел в молчании, лишь иногда Лидия и Питер перекидывались какими-то ничего не значащими фразами.

Стайлз честно пытался подавить разрастающуюся обиду, но у него почему-то не получалось.

- Настрой камеру, через десять минут начинаем съемку, - бросил Стайлз, проходя мимо Скотта по коридору, к гостиной.

- Ты же не собираешь делать слона из… Собираешься, - пробормотал себе под нос Скотт, которого Стайлз даже не потрудился дослушать.

Да, Скотт, может, был и не прав в том, что так долго утаивал от него эту новость, но это уже напоминало какой-то детский сад - он сотню раз говорил Стайлзу, что это его жизнь, его девушка и его решения, только, похоже, этого было недостаточно. Похоже, его лучший друг, с которым он провел полжизни, всерьез считал его инфантильным идиотом, не способным сделать правильный выбор в жизни, и, черт возьми, это действительно злило.

Бекка не была идеалом, он прекрасно осознавал это, но она и не была “злом во плоти”, как ее предпочитал называть Стайлз, неизменно сообщая Скотту, что эта женщина испортит ему жизнь, если он вовремя от нее не отвяжется. Скотт серьезно не понимал, чем именно она так не угодила Стайлзу - Бекка как раз очень хорошо к нему относилась, в отличие от остальных друзей Скотта, которых иначе как “недалекие деревенщины” она не называла. Что поделать, у Бекки был пунктик на успешности, но у нее, помимо этого, были и достоинства.

По крайней мере, они со Скоттом любили друг друга - чувство, которое Стайлз вряд ли когда-то испытывал в жизни.

Так или иначе, если Стайлз хотел поиграть в недружелюбного незнакомца, Скотт тоже вполне мог это сделать. В конце концов, он чертовски устал от необходимости доказывать ему раз за разом, что это - именно то, чего он хочет в жизни. Любящей жены, семьи, даже если это Стайлзу не по нраву.

Бекка говорила, что Стайлз, возможно, ревнует, и хотя Скотт всячески отказывался от этой мысли, иногда она казалась ему исключительно верной. Они долгое время были друзьями, и если Стайлз боится, что Скотт, женившись, резко перестанет с ним общаться - то это только его, Стайлза, проблемы.

Зачем он вообще проговорился. Куда лучше было бы обсудить это, когда они вернутся в Нью-Йорк. Придурок.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. НАЧАЛО СЪЕМОК.

- Представьтесь, пожалуйста.

- Лидия Мартин.

- Ваш возраст?

- Вы всегда девушкам такие вопросы задаете? Впрочем, не то чтобы меня это волновало. Двадцать пять лет, через три месяца будет двадцать шесть.

- Как давно вы живете в Бикон-Хиллз?

- С самого рождения. Угнетает, знаю, но так получилось.

- Почему вы не уехали отсюда? Можете не отвечать, этот вопрос из сугубо личного интереса. Просто я сам из подобного города, и, честно говоря, не мог дождаться того момента, когда я смогу его покинуть.

- Так сложились обстоятельства. После школы меня приняли в колледж в Нью-Йорке, но после того, как я проучилась там несколько семестров, мой отец попал в аварию. Мне пришлось бросить учебу, чтобы помочь ему встать на ноги. После этого… что же, об этом вам лучше расскажут наши соседи.

- Правильно ли я понимаю, что это как-то связано с тем, что вы состоите в гражданском браке со своим сожителем, мистером Хейлом?

- Это действительно так важно для сюжета?

- Если мы добавим немного личного, зрителям будет легче сопереживать вашей истории.

- Я думаю, всего остального, что я вам расскажу, будет достаточно.

- Как скажете, мисс. Разве что, позволите еще один вопрос такого характера?

- Пожалуйста.

- Вы упоминали, что вы в декрете. Могу ли я спросить, на каком вы месяце?

- На втором. Теперь мы можем перейти к делу?

- Да, да, конечно. Итак, вы утверждаете, что вы… одержимы?

- Постарайтесь выбирать слова с меньшим сарказмом. Да, я думаю, что я одержима.

- Вы религиозный человек, мисс Мартин?

- Я знала, что вы это спросите. Нет, мистер Стилински, я не посещаю церковь и не верю в Бога.

- Но верите в Дьявола?

- В нашем городе не нужно быть религиозным человеком, чтобы в него верить.

- Интересно. Как давно вы обнаружили в себе эту… особенность?

- Три недели назад. Я начала ходить во сне.

- Это случается не так редко.

- Неужели? Мистер Стилински, я вовсе не суеверная и глупая женщина, как вы должно быть себе вообразили. То, что со мной происходит, не поддается никаким рациональным объяснениям. В первую ночь я обнаружила себя посреди заповедника, который находится за чертой города. Во вторую я зашла еще дальше. Питеру пришлось использовать маячок на моем телефоне, чтобы найти меня.

- Я думал, вы ходите во сне? Как у вас при себе оказался мобильный?

- Во вторую ночь, мистер Стилински, я еще даже не успела лечь спать. Последнее, что я помню - как я стою на пороге нашего дома, после этого - ничего.

- Уверен, этому можно найти и другое объяснение, помимо одержимости, почему вы решили, что именно она стала причиной?

- Потому что я вижу мертвых людей. Это сложно объяснить, чем дольше это продолжается, тем больше неясных видений остается в моей голове после подобных провалов. И когда я говорю “мертвых”, я имею в виду не призраков. Я имею в виду по-настоящему убитых, разорванных людей где-то в заповеднике. Я говорила шерифу, но меня никто и слушать не стал.

- Может, у вас просто “кошмары наяву” из-за вашей беременности? Гормональный или психологический сбой, вы боитесь чего-то, и оно принимает такую пугающую форму?

- Вы хотите сказать, что я сумасшедшая?

- Ни в коем случае, мисс Мартин, но ваши видения очень специфичны.

- Именно. Кроме этого, я начала запоминать еще и чей-то голос. Я думаю, он принадлежат убийце, но я не могу быть в этом уверена. Возможно, это моих рук дело, ведь если я одержима, я больше не имею контроля над своим разумом и своим телом.

- А ваш муж, Питер, разве он не замечает вашего отсутствия?

- До недавних событий мы спали раздельно.

- А сейчас? Он наверняка не выпустил бы из внимания, если бы вы исчезли на неопределенное количество времени.

- Иногда я ухожу очень тихо. Он старается, как может, у нас уже были многие бессонные ночи, но это ни к чему не привело.

- Значит, вы думаете, что вы, будучи одержимой каким-то злым духом, убиваете людей?

- Я считаю это возможным. И, что бы ни происходило на самом деле, я чувствую, что это близится к развязке, поэтому я позвонила вам.

- Вы хотите помощи?

- Я хочу, чтобы моя история не осталась незамеченной. Я уверена, что убийства происходят на самом деле. И я надеюсь, что я лишь становлюсь их невольным свидетелем. Но я также знаю, что есть что-то, или кто-то, что может контролировать меня против моей воли. Разве не это люди называют одержимостью?

- Вы кажетесь мне человеком, который не слишком доверяет тому, что говорят люди.

- Скажи я, что, по моему мнению, в городе происходят убийства, разве вы приехали бы?

- Так вы просто хотели привлечь наше внимание?

- Нет, мистер Стилински. Можете называть это как угодно, но мне с каждым днем становится только хуже. Питер был против того, чтобы я предавала это все огласке, он боится, что меня сочтут сумасшедшей.

- А вы, мисс Мартин? Вы не боитесь?

- Я боюсь, мистер Стилински, но совсем не этого. За последнюю неделю две девушки были объявлены пропавшими без вести. И мне до одури страшно, что в следующий раз, когда я, очнувшись, обнаружу себя посреди темного леса, те мертвые тела из моих видений окажутся настоящими.

- Что ты скажешь насчет всего этого? - спросил его Скотт, когда они вернулись в свою комнату.

Признаться, Стайлз был серьезно озадачен и даже немного сконфужен, потому что не знал, как ему следует к этому относиться. Они ожидали увидеть повернутую религиозную девицу, изображающую на камеру не особо правдоподобные конвульсии, но Лидия Мартин производила впечатление умной и рассудительной женщины. Такие никогда не кричат “волк”, если сами искренне в него не верят.

Конечно, она могла быть не в себе. Даже скорее всего была. Но было что-то в ее словах, что заставляло хотя бы на секунду, но отмести подобные версии. Что-то пугающе реальное, что-то, что Стайлз чувствовал, когда они подъезжали к этому городу.

Бикон-Хиллз - ему начинало казаться, что где-то он уже слышал это название. Оно отдавалось в памяти застарелой жутью, чем-то из детства, но он никак не мог вспомнить, чем именно.

Скотт тоже был неестественно тих и задумчив, не считая его короткого вопроса, на который Стайлз, похоже, совсем забыл ответить.

- Я не знаю, чувак, - махнул он головой, - после того, что мы видели ночью… Мне кажется, я вполне готов ей поверить. Вот только все это никак не может быть правдой, сам подумай. Убийства, заповедник, зло живущее в городе… У нас тут полный пакет, приятель.

- Ну, одно хорошо, если даже нас проняло, то что говорить о телезрителях, - подумав, ответил Скотт.

- Я думаю, всегда останется один, который не дрогнет сердцем, - протянул Стайлз без задней мысли, забыв о том, что в присутствии Скотта подобные мысли следовало фильтровать, - потому что у нее нет сердца.

- О чем ты? - спросил Скотт, резко теряя всю свою расслабленность.

Стайлз сначала пожалел о длине своего языка, потом решил отшутиться, но вдруг вспомнил, что вообще-то они со Скоттом теперь не разговаривали, потому что Скотт, чертов придурок, забыл сообщить ему о своей помолвке. Ну, раз так, то все карты на стол, даже если он потом об этом пожалеет.

- Ты знаешь, о чем. О твоей… как ты там сказал? Невесте? - изобразил задумчивость Стайлз, внутренне ликуя от возможности, наконец, перестать сдерживать все то, что он обычно рассказывал только своему отражению в ванной (не то чтобы он часто это делал, просто нужно же ему было как-то не взорваться от распирающей изнутри злости).

- Вот именно, Стайлз, - раздраженно отрезал Скотт, - моей невесте. Ты можешь прекратить ребячиться и просто за меня порадоваться?

- Я мог бы, Скотт. Если бы это была, ну, скажем, Холли из отдела маркетинга. Помнишь ее? Такая милая, рыженькая. Вы с ней еще пару раз ходили в кино. Отличная девушка, понимающая, добрая.

- Как и Бекка, - стараясь сохранять спокойствие, ответил Скотт, - а с Холли у нас не вышло, между прочим, из-за того, что мне пришлось бросить ее в ресторане, чтобы забрать тебя из какого-то паба, пьяного в стельку. Ну, тот раз, когда ты облевал русского мафиози.

- Окей, забыли про Холли. Как насчет Лиз? Официантка из той чудесной итальянской кафешки. У вас с ней было столько общего!

- О, да, мы оба любили пепперони и новую версию Стартрека. Невероятная общность душ.

- Так надо было узнать ее поближе.

- Я бы попробовал, если бы ты не пролил на нее свой кофе.

- Я бы и не пролил, если бы ты в приступе щенячьего возбуждения не пнул меня в ногу.

- Сколько раз тебе говорить… - начал заводиться Скотт, что с ним случалось крайне редко, но Стайлз уже не мог остановиться.

- Нет, подожди, была еще Сара, которую мы встретили на киномарофоне Звездных Войн, ну, та…

- Стайлз.

- У вас определенно была какая-то химия, хоть ты и проспал все последние три фильма…

- Стайлз.

- Между вами прямо искры летали…

- Ну это же тебе пришло в голову притащить бенгальские огни в помещение кинотеатра…

- Но ведь Рождество было, - попробовал вставить Стайлз, но Скотт не обратил на него никакого внимания.

- ...в который нас, кстати, больше не пускают. Но речь не об этом, Стайлз, мне не нужны никакие другие девушки. Я люблю Бекку. Я женюсь на ней. Ты можешь смириться с этим, можешь не смириться, ничего не изменится.

- Ты хочешь сказать?.. - начал Стайлз, нехорошо и опасно прищурившись, с тщательно скрываевым внутренним ужасом.

- Я хочу сказать, что ты должен перестать вести себя как ребенок, черт возьми. И не надо разводить из этого драму, господи, ты можешь хоть раз в жизни переступить через собственное эго? - взвился Скотт, одновременно обрывая опасения Стайлза о поставленном ультиматуме и наступая на его самые больные точки.

- Ты не говорил этого сейчас, - покачал головой Стайлз, - ты же знаешь, я бы никогда…

- Я сказал это, - грубо ответил Скотт, все еще не отошедший от своего резкого монолога.

- Тогда тебе придется поискать другого шафера на свадьбу, - сказал Стайлз.

- Отлично.

- Замечательно.

- Знаешь что, Стайлз? Иди ты к черту, - не выдержал в конце концов Скотт и ушел, громко хлопнув дверью.

Стайлз упал головой на подушку, прикрыв глаза сцепленными между собой ладонями и коротко застонал. Он всегда хотел только лучшего для Скотта, но в этот раз, кажется, перегнул палку.

Стайлз спустился вниз, решив немного проветрить голову - они со Скоттом ссорились редко, и, кажется - в первый раз так серьезно. Как будто всей этой жуткой истории было мало, хоть Стайлз все еще относился к ней со здоровой долей скептицизма. В любом случае, он чувствовал почти физическую потребность выбраться из этого дома. Он уже почти дошел до первого этажа, когда дверь резко распахнулась, впуская внутрь обеспокоенную черноволосую девушку.

- Лидия, - сказала она, тут же бросившись ее обнимать, когда та вышла из гостиной на звук ее голоса, - господи, почему ты мне не позвонила, я приехала сразу же, как только узнала.

- Я… Эллисон, кто тебе рассказал? - спросила Лидия, явно смущенная таким проявлением эмоций на глазах у гостя, - я же просила…

- Эрика, она чертовски за тебя волнуется, и я тоже, - ответила Эллисон, немного виновато, делая шаг назад, - у тебя же ребенок, и…

- Она совсем не умеет держать язык за зубами, - сердито проговорила Лидия, - как насчет профессиональной этики, в конце концов.

- Так ты и не собиралась мне рассказывать? - поинтересовалась Эллисон, скрещивая на груди руки.

- Это мои проблемы, - все так же возмущенно отозвалась Лидия, - ты не должна была приезжать сюда аж из самого Нью-Йорка ради какой-то сверхъестественной чуши.

- Почему бы не позволить мне самой решать, что я должна, а что не должна делать? - парировала Эллисон, впрочем, не особо раздраженно. Таким тоном, скорее, разговаривали с неразумными детьми, объясняя им, почему нельзя грызть этот ужасно привлекательный провод.

- Потому… Потому что, - закатила глаза Лидия, - Эллисон, мы не виделись сто лет, я не хотела, чтобы ты наблюдала за моими неврозами.

- Эрика сказала, что все немного серьезнее, - вздохнув, ответила Эллисон, - Лидия, я знаю, что не могу тебе помочь, но я хотя бы буду рядом, чтобы поддержать тебя.

- Напомни мне больше никогда не пользоваться услугами Рейес, - фыркнула Лидия, понемногу оттаивая, но все еще выглядя странно напряженной.

- Обязательно, - усмехнулась Эллисон, - впрочем, раньше тебя никогда не интересовали экстрасенсы-любители.

- А тебя - провинциальные городки на краю Америки, и вот они мы, мило беседуем в одном из таких, - улыбнулась Лидия, - я сотню раз звала тебя приехать, и мне всего-то понадобилось немного сойти с ума, чтобы ты ответила согласием на это приглашение.

- Знаю, - виновато согласилась Эллисон, - извини. Было много работы. Но в этот раз я должна была навестить тебя.

- Но Эрика… Честное слово, я устрою ей жуткую антирекламу, - снова завелась Лидия, когда из кухни показался Питер.

- Лидия, у нас гости? - начал он вопросительно, прежде чем заметил Эллисон, - о, замечательно. Давайте превратим этот дом в цыганский табор.

- Привет, Питер, - доброжелательно отозвалась Эллисон, разговаривая уже скорее не с ним, а с его спиной в дверном проеме, - пока, Питер. Я смотрю, он не становится дружелюбнее.

- О, поверь мне, он делает успехи, - поспешила уверить Лидия, приглашая ее в гостиную.

Стайлз, наконец, отмер, преодолевая последнюю ступеньку. Эллисон казалась ему отчего-то знакомой, наверное, пересекались в Нью-Йорке. В любом случае, ее появление должно было разбавить эту гнетущую атмосферу внутри дома.

Стайлз накинул на себя все еще влажную толстовку и вышел на улицу, где небо опять было затянуто чертовыми тучами.

- Два пива, пожалуйста, - мрачно попросил Скотт, выдавливая из себя подобие улыбки для бармена. Честно говоря, он чувствовал себя паршиво и чертовски виноватым - он не имел права так срываться на Стайлза, не после всего, через что они прошли вместе. Не ему единственному приходилось жертвовать важными для себя вещами ради друга, Стайлз тоже множество раз приходил ему на выручку. Бросая шанс сыграть в основном составе школьной команды, когда Скотт застрял в кабинете директора, пытаясь выкрасть оттуда ключи от его машины, чтобы Алиша пошла с ним на свидание. Бросая девушку, с которой только успел познакомиться, чтобы помочь Скотту выбраться из вытрезвителя, куда его по ошибке привезли с его старыми школьными друзьями, устроившими дебош в ирландском пабе. Бросая колледж, заступившись за Скотта, когда тот действительно крупно облажался - в итоге выгнали их обоих, и уже за это Скотт был обязан Стайлзу по гроб жизни. Стайлз всегда помогал, если его матери становилось плохо, всегда приезжал, если Скотту нужно было выговориться, он, может, и был чересчур языкастым и не всегда понимающим придурком, но он уж точно не заслужил, чтобы Скотт обвинял его в эгоизме. Он даже не знал, откуда в его голове появилась такая мысль - хотя, впрочем, если вспомнить его разговоры с Беккой, все становилось на свои места. Стайлз, может, был и прав - Бекка была мастером залезть под кожу, вот только Скотт никогда не думал, что тоже окажется ее жертвой.

Да еще и эти пропавшие без вести - черт знает, что их ждет, если все это дерьмо окажется реальным, и вот он, Скотт, сидит один в этом богом забытом пабе и лелеет жалость к себе, вместо того, чтобы пойти и узнать, остался ли у него еще человек, которого можно назвать лучшим другом.

Вот это точно было чересчур патетично. Очевидно, не один Стайлз любил драматизировать.

- Эй, - позвал его кто-то, - девушка бросила?

- Что, - откликнулся Скотт, внутренне усмехаясь, - так заметно?

- Ну, друг, на тебе лица нет, - ответил его невидимый собеседник, - не возражаешь, если я сяду?

- Валяй, - махнул рукой Скотт, - надеюсь, ты какой-нибудь психопат-убийца и сейчас закончишь мои страдания одним стремительным росчерком лезвия.

- Очень поэтично, - сообщил после паузы молодой парень, примерно его возраста, - сам придумал?

- Работа такая, - вздохнул Скотт.

- Ты писатель? - с неподдельным интересом спросил парень, - я Айзек, кстати.

- Скотт. Нет, чувак, я оператор в телевизионной лаже для пугливых домохозяек. Приходится соответствовать, - сказал Скотт, и поперхнулся пивом, будучи не в силах удерживать серьезность после сказанной им ерунды.

- Понятно, - неопределенно протянул Айзек, - а я ветеринар. Тоже звучит не так здорово. И, как бы мне не хотелось тебя разочаровывать, не психопат-убийца. Могу проставиться на одно пиво, чтобы смягчить для тебя это.

- Не слишком ли ты щедр с только что встреченным незнакомцем?

- Скажем так - я прекрасно понимаю твое состояние.

За два часа Скотт успел узнать, что Айзек местный, но сейчас живет в Нью-Йорке вместе со своей девушкой, что у него свой ветеринарный кабинет (мы планируем расшириться до клиники, сейчас ищем инвесторов), что его отец умер семь лет назад, но Айзек об этом нисколько ни жалеет, таким тот был сукиным сыном (на этом месте Скотт понимающе хмыкнул, его отец был лишь ненамного лучше). Скотт в свою очередь поделился историей о Бекке (да и бросил бы ты ее, удивленно заявил Айзек, выслушав все до конца, знаю я таких, сунет тебя под каблук, только к пенсии выберешься). А с друзьями ссориться - это плохо.

- Скажи что-то новенькое, - пробормотал Скотт, - я чувствую себя таким мудаком.

- Ну, - сказал Айзек, он явно пьянел быстрее Скотта, и сейчас уже почти перестал как-то фильтровать свои мысли, - ты и есть мудак.

- Спасибо, - закатил глаза Скотт, - за честность.

- Нет, подожди. Ты мудак, но это нормально, друг, понимаешь? - продолжил Айзек с какой-то странной горячностью, - мы все бываем мудаками, не раз и не два в жизни, а больше, наверное, где-то под сотню. Ты можешь оставаться мудаком, а можешь пойти и извиниться, или бросить эту свою девушку…

- Невесту.

- Неважно. Даже если ты мудак, это не конец твоей жизни. И это не конечное твое состояние, а так, временное дерьмо, с которым вполне можно справиться.

- Просто я всегда был хорошим парнем, - ответил Скотт, ощущая какое-то неясное внутреннее бессилие, - знаешь, не самым умным, не самым талантливым. Просто хорошим. А тут получается, что нет.

- Я тебе так скажу, мудак - это человек, который избивает своего ребенка. Или подрывает торговый центр, полный людей, просто чтобы показать всему миру, что он существует. Если тебя беспокоит, что ты перестал быть этим… “хорошим парнем”, то, чувак, тебе точно следует проветрить себе мозги.

- Да. Наверное, - согласился Скотт, хотя и не чувствовал себя до конца убежденным.

- Ты знаешь, какой день будет послезавтра? - спросил его Айзек неожиданно трезво.

- Нет, я ведь только вчера сюда приехал, - растерянно отозвался Скотт, он не помнил никаких праздников или чего-то вроде, приходящихся на эти даты. Наверное, что-то местное.

- Мемориальный день, - ответил ему Айзек, - помнишь мой пример про торговый центр? Десять лет назад, посреди белого дня, сумасшедшая девица подорвала себя в центре фудкорта. Тридцать три жертвы, чуть менее половины погибли не сразу, а спустя долгое время от тяжелых ранений.

- О, черт, я и не зна… Подожди, я ведь помню этот случай, - вдруг нахмурился Скотт, и в его голове закрутились смутные воспоминания, как они, еще шестнадцатилетние, возбужденно переговаривались в коридорах и школьной столовой, неизменно шепотом, с замиранием сердца следя за развитием этого дела. Тогда оно касалось всех их, никто во всей Америке не чувствовал себя в безопасности. Но он совсем забыл название города, где все произошло, а теперь оказывается, что это было здесь. Разве может быть совпадением, что спустя десять лет они со Стайлзом оказались здесь как раз к годовщине несчастного случая?

- В общем, многие из нас приезжают сюда в это время года, - не обращая внимания на его смятение, продолжил говорить Айзек, - ты наверное заметил, гостиницы забиты. Хочется выразить свою сопричастность, наверное. Не у всех были знакомые, пострадавшие в этом взрыве, но…

- Я понимаю, - закончил за него Скотт. Даже сейчас, хотя и прошло уже много лет, он каждый год вместе со Стайлзом и его отцом ездил на могилу их матери. Это было не его горе, но того, кто был ему дорог, его семье.

- Был один мужчина, - переключился Айзек, - его зовут Питер Хейл, не знаю, живет ли он здесь еще, он потерял практически всех своих родных в этом взрыве. Сестру, племянников, только старший, Дерек, не пострадал, он был в школе в это время. Это, наверное, было самым шокирующим. Живет себе человек, а на следующий день у него отнимают причины для этого. Просто так.

- Питер? О, вот же дерьмо, - пробормотал Скотт, - мы живем в его доме. Приехали снимать телешоу, Стайлз еще удивлялся, почему в таком большом доме столько пустующих комнат… Выходит, мы спим на их кроватях. Вот так дела.

- Ого, - сказал Айзек, немного помолчав, - наверное, тогда не стоило тебе это рассказывать. В любом случае, теперь ты понимаешь, почему мне нужно было приехать.

- Да, - ответил Скотт и тряхнул головой, сгоняя с себя панику, - понимаю.

- А моя девушка нет. Мы с ней крупно поссорились, когда я сказал, что уезжаю на несколько недель навестить родной город, и с тех пор я ничего от нее не слышал. Это же просто нелепо.

- У вас все серьезно? - решил поинтересоваться Скотт.

- Да, и обычно она во всем меня поддерживала, не знаю, какая муха ее укусила. Так что теперь я здесь, один, смертельно обиженный на самого важного человека в моей жизни. Как думаешь, мне пора начинать чувствовать себя мудаком?

- Нет, - подумав, сказал Скотт, - я, может, и не знаю всех деталей, но мне почему-то кажется, что в этой ситуации мудак - она.

- Ага, - невесело хохотнул Айзек, - полный.

Продолжение в комментариях

@темы: авторский фик, гет, Лидия Мартин, Питер Хейл, Айзек Лэйхи, Эллисон Арджент, СС 2013-2014, PG-13

Подарок для Dino Ferrari

Название: Под прикрытием
Автор: Рождественский Волчонок
Бета: Рождественский Волчонок
Пейринг: Дерек/Стайлз, остальные на фоне
Рейтинг: PG-13 (за пару матерных слов)
Жанр: романс, экшн
Предупреждения: AU, OOC, частичный (?) ретеллинг фильма «Форсаж».
Примечания: (если есть) В силу AU герои старше канонного возраста. ООС обусловлен именно этим.
Размер: ~8000
От автора: Дорогой заказчик! Пусть этот год станет для тебя годом, в котором исполняются все желания. Спасибо за шикарную заявку. Извини, что не вышло с высоким рейтингом, но я скромно надеюсь, что даже несмотря на этот недостаток текст тебе понравится.

Читать

Отчаяние.

Стайлз сидел на диване в своей комнатушке в магазине автозапчастей, бездумно глядя перед собой, и придумывал подходящее определение своему душевному состоянию.

Смятение? Да, но не совсем верно. Злость? Да, и злость тоже. И непонятно, на кого больше – то ли на себя, то ли на идиотское командование, то ли на Дерека Хейла с его скрытностью и ледяным спокойствием. Возможно, на всех разом. Но было что-то ещё – что-то, от чего в груди начинало щемить и хотелось вскочить и заметаться по комнате.

Стайлз лишь усилием воли оставался на одном месте. Всё равно беспорядочное мельтешение ничем не могло помочь.

Нужно было что-то делать. Нужно было действовать, а не сидеть здесь сложа руки в ожидании, что всё само как-нибудь образуется.

Но как действовать в данных обстоятельствах, он не знал.

== Два месяца назад ==

Два месяца назад полицейский Стайлз Стилински получил задание от руководства внедриться в банду Дерека Хейла, одного из самых известных гонщиков Лос-Анджелеса. Группа налетчиков на навороченных тачках грабила грузовики с бытовой техникой, и всё бы ничего, если бы не масштабы действа.

Когда счет за награбленное перевалил за пять миллионов, к делу подключили ФБР. Именно они и предложили идею внедрения крота. При чем же здесь был Хейл? В стритрейсерском мире всё вращалось вокруг него, и Дерек просто не мог не знать о том, кто проворачивает темные делишки на его территории.

В случае успеха Стайлза ждал значок детектива и перспективы дальнейшего роста, поэтому энтузиазма ему было не занимать. Он пахал как проклятый, готовя себе легенду, изучая личные дела всех членов банды Хейла и доводя выделенный ФБРовцами Мицубиси Эклипс и свои навыки вождения до совершенства.

Спустя месяц проработки задания со специалистами из различных отделов он был готов ко всему. У него были на руках все документы – от удостоверения личности и водительских прав до школьных выпускных тестов. У него была новая жизнь – с новым днем рождения, новой фамилией и новой историей. Единственным, что он не стал менять, было имя. Просто на случай, если кто-то из знакомых случайно увидит его на улице и решит окликнуть. Так Стайлз Стилински стал Стайлзом Спилнером.

Он знал о банде всё: от расписания работы кафе, которое держал Хейл, до списка мест, где он появлялся чаще всего. Знал всю его банду в лицо. Знал их биографию, привычки, черты характеров. Личное дело самого Дерека Хейла Стайлз помнил наизусть, до каждой строки. Казалось, он знает об этих людях всё.

Стайлз не имел права прошляпить это дело.

Внедряться в банду он решил именно с кафе «У Хейлов». Не сказать, что место было людным, но Стайлза это устраивало ещё больше: так было проще привлечь внимание объекта. Кора, сестра Дерека, работала за стойкой, обслуживая клиентов, и Стайлз знал: рано или поздно Дерек о нем узнает.

Расчет оказался верным. В один из дней, заглянув в кафе и уже почти по-дружески поприветствовав Кору, Стайлз увидел Дерека Хейла. Тот сидел в кабинете шефа, пролистывая бумаги. Когда Стайлз попросил такой же сэндвич, как и обычно, он почувствовал на себе чей-то взгляд.

Хейл смотрел на него через стеклянную перегородку, не отрывая взгляда. Смотрел изучающе и очень внимательно.

Уже в тот момент Стайлз понял: началось. Вот оно: точка отсчета, начало координат, старт. Дальше всё зависело только от того, насколько хорошо Стайлз умеет работать.

Взгляд зеленых глаз, казалось, пронизывал насквозь. В какой-то момент Стайлзу показалось, что Дерек уже знает о нём всю правду и внедрение засыпалось на самой первой стадии, но через секунду вернулась Кора, протягивая ему сэндвич, а когда Стайлз поднял взгляд, Дерека уже не было на месте.

== Двадцать дней назад ==

День выдался долгим.

За каких-то двадцать четыре часа Стайлз получил на свою машину систему азотного впрыска с двумя баллонами в придачу, заявил о себе на сходке гонщиков в одном из старых кварталов на окраине города, а затем проиграл свой автомобиль в гонке с Хейлом. Заглядывая под капот пышущего паром Эклипса, Дерек неодобрительно покачал головой и произнес:

- Ты даже переключать на пониженных передачах толком не научился. Теперь мы с Айзеком должны будем разобрать коллектор, чтобы заменить сгоревшие сальники.

Толпа вокруг них весело ржала и улюлюкала. Хейл в этом океане звуков казался непоколебимой скалой, о которую разбивались все эмоции. Он оставался спокоен и уверен в себе.

«Ну ещё бы, - подумал тогда Стайлз, - это ведь не он только что проиграл тачку стоимостью в восемьдесят тысяч».

Стайлзу было почти стыдно от того взгляда, которым его наградил Дерек, - как на глупого щенка посмотрел. Он улыбался в ответ, скрывая своё разочарование в собственных силах и оставляя «на потом» мысли о том, что вместе с проигранным Эклипсом уходят и надежды на внедрение в банду.

- Но я почти сделал тебя! – Стайлз придал голосу легкости, которой не чувствовал, но он собирался играть до последнего. Терять всё равно было нечего.

А Дерек окинул взглядом толпу и снова повернулся к нему.

- Спроси у любого гонщика… у любого настоящего гонщика, и тебе ответят: не важно, насколько ты опередил – на дюйм или на милю. Победа есть победа!

Дерек вскинул руки, и толпа радостно загалдела, поддерживая своего лидера. Стайлзу оставалось лишь смотреть, понимая, насколько он не вписывается в окружающую обстановку. Его отказались принять. Он был чужаком и сейчас стая демонстрировала это с кристальной ясностью.

Наверное, всё закончилось бы тем, что Стайлз вернулся бы домой, зализывая раны, нанесенные самоуважению и чувству собственного достоинства, но тут вмешался его величество случай. Внезапная облава копов на гонщиков оказалась как можно более кстати – Стайлз в тот момент готов был молиться на того, кто отдал приказ, – и через пару минут Дерек уже сидел на пассажирском сиденье Эклипса, а Стайлз топил педаль газа в пол, пытаясь оторваться от преследования.

И всё было бы хорошо, если бы не ублюдки из банды Дюкалиона.

Это было попросту нечестно: слишком много событий для одного вечера. Стайлз рассчитывал на то, что подвезет Хейла домой - и на этом приключения закончатся. Дюкалион решил иначе. В какой-то момент Стайлз даже подумал, что всё обойдется – глава враждебной группировки напомнил о «Гоночных войнах», одном из самых серьезных состязаний гонщиков в умении выжимать из машины всё, и распрощался. Стайлз едва успел выдохнуть, как двое близнецов на «Сузуки» вернулись с автоматами в руках и за считанные секунды превратили их машину в решето. В итоге Эклипс весело полыхал ярким пламенем, а до дома Стайлзу и Дереку оставалось тридцать километров пути.

С другой стороны, в ситуации были свои плюсы. Дерек Хейл шагал рядом, и Стайлз собирался использовать представившийся шанс на всю катушку.

Ночь обещала быть долгой. Фонари горели вдоль дороги, отбрасывая на асфальт апельсиновые тени, позади полыхал горящий автомобиль стоимостью в два годовых жалования Стайлза Стилински, а упомянутому Стайлзу на это было плевать. Сейчас его больше занимал тот факт, что Дерек Хейл шагал рядом, и от него веяло таким знакомым, таким незыблемым спокойствием, от которого и сам Стайлз невольно начинал дышать глубже. Как будто не было никакой передряги, как будто не казалось всего двадцать минут назад, что им обоим конец.

- А ты неплохо гоняешь, - прервал молчание Дерек.

Стайлз едва не споткнулся на ровном месте. Похвала была неожиданной – особенно похвала после того, как он проиграл свою тачку в гонке. Но Дерек выглядел серьезным – не похоже было, чтобы он издевался.

- Спасибо?

Дерек кивнул на ходу – мол, не стоит благодарности. Стайлз спросил что-то о банде Дюкалиона, не особо надеясь на диалог, но Дерек отозвался:

- Долгая история.

- Да ладно, нам ещё тридцать километров пешком идти. Рассказывай!

- Неудачная сделка. И, пожалуй, мне не стоило путаться с его сестрой.

Стайлз фыркнул – подобная откровенность была забавной. Это было странно – Дерек казался прямым и откровенным, как открытая книга. Говорил как есть, не стесняясь ни своего прошлого, ни своих ошибок. О том, что два года своей жизни он провел в тюрьме, сказал так же просто: «Я лучше умру, чем вернусь туда». И в том, как упрямо он смотрел в этот момент, как непроизвольно пальцы сжались в кулаки, Стайлз прочитал: Дерек говорит всерьез.

Это было странно и неправильно, но Дерек Хейл вызывал у Стайлза чувство симпатии и желание доверять.

Когда пойманное на последние карманные деньги такси доставило их к дому Хейла, Стайлз только махнул рукой на прощание и зашагал прочь. События сегодняшнего дня сливались в кучу, усталость накатывала, заставляя колени подгибаться, и всё, чего ему хотелось, – это добраться домой, влезть под душ и рухнуть на кровать. А обо всём произошедшем он решил подумать позже, когда адреналин в крови поутихнет и в голове прояснится.

Он не успел отойти и на пятнадцать шагов, когда Дерек окликнул его.

- Эй, Спилнер!

Стайлз обернулся. Дерек стоял у самой двери, одним плечом прислонившись к косяку, и свет мягко падал на его лицо, вычерчивая острые скулы. Из дома доносилась громкая музыка и чьи-то голоса – явно ребята справляли вечеринку после заезда.

- Не хочешь выпить пива?

Стайлз замялся, понимая, что стоит за этим предложением. Вожак приглашал его в свой дом. В свою стаю. Это означало, что внедрение проходит даже лучше, чем Стайлз мог мечтать.

А ещё это означало, что Дерек ему доверяет.

- Конечно, - Стайлз широко улыбнулся и зашагал к дому.

Ребята Хейла отдыхали. Кто-то обнимался в углу, кто-то пил пиво, кто-то играл на гитаре, пытаясь перебить басы, доносящиеся из колонок. Стайлз несколько раз моргнул, помогая глазам привыкнуть к свету, и прошел в комнату.

Взгляды присутствующих прилипли к нему, как притянутые магнитом иглы.

- Дерек, ты зачем его сюда привел? – спросил широкоплечий парень – Джексон, как помнил Стайлз, - снимая с плеча гитару.

- Дерек? – блондинка, растянувшаяся на полу с бутылкой Короны в руках, подняла голову и смерила Стайлза презрительным взглядом.

- Нам тут сосунки не нужны, - продолжил Джексон.

Дерек повернулся к нему – куда более резко, чем ожидал Стайлз.

- Этот сосунок, между прочим, спас меня от наручников! Пока кое-кто, - Дерек обвел взглядом всех присутствующих, и Стайлз почувствовал, что съеживается от повисшего в атмосфере напряжения. Дерек был зол, но странное дело: ни единого лишнего движения, ни сумбурного жеста он не сделал, – бежал, поджав хвост, а потом развлекался здесь и пил пиво.

Дерек развернулся, подхватил со стола пару запотевших бутылок с пивом и сунул одну из них в руки немного офигевшему Стайлзу.

- Держи. Развлекайся. Проблем ведь не будет?

Последний вопрос он явно адресовал своим. Стайлз видел, как опустила голову Эрика, как отвел взгляд Джексон. Решение Хейла им явно было не по нраву, но он был боссом, и им пришлось подчиниться.

А Дерек, похоже, и не ожидал подтверждения – Стайлз уже слышал его голос из кухни:

- Айзек, бери свою подружку и вали наверх. Не подняв капот, мотор не переберешь!

Стайлз повернул голову на звук – из кухни вынырнул парень его возраста, таща за руку девчонку-азиатку с кучерявыми волосами, а вслед за ними вышел Хейл с тарелкой сэндвичей.

- Всему их учить надо, - добродушно проворчал он, протягивая тарелку Стайлзу. – Держи. Тут и с тунцом есть.

Стайлз рассмеялся – искренне, впервые за весь вечер, - и почувствовал, как уходит сковавшее тело напряжение. Сэндвичи с тунцом он заказывал Коре на протяжении всех тех трех недель, когда пытался внедриться в банду. И вот на тебе: Дерек Хейл уже в курсе его предпочтений. Ну и ну.

- Спасибо, - кивнул Стайлз, забирая с тарелки один из сэндвичей, и наконец сделал глоток из своей бутылки. Холодный напиток скатился в желудок, и тот отозвался голодным урчанием. Есть и впрямь хотелось зверски.

- Вот оно какое, гостеприимство Хейлов? – спросил он, усаживаясь в ближайшее кресло.

Хейл смахнул со стола пустые пачки из-под чипсов и присел на край. Он щедро отхлебнул из своей бутылки, поставил тарелку с сэндвичами на подлокотник между собой и Стайлзом и пожал плечами:

- Пожалуй. Я видел, ты стал частым гостем в моем кафе.

Вместо ответа Стайлз кивнул.

- Разобьешь ей сердце – сломаю тебе шею.

Что ж, Хейл умел быть лаконичным.

- Не дождешься, Дерек, - совершенно искренне пообещал Стайлз.

Кора была симпатичной девушкой. Даже более чем симпатичной. Но целью Стайлза была вовсе не она.

Дерек бросил на него взгляд, в котором читалось уважение пополам с любопытством. Но вместо вопроса Стайлз услышал нечто совершенно другое:

- Ты ведь работаешь в магазине запчастей у Финстока?

- Да.

Дерек смотрел на него своими глубокими зелеными глазами - совсем как тогда, в кафе. И от этого взгляда у Стайлза в груди что-то горячо растекалось, заставляя быстрее биться сердце. Медленно, словно раздумывая над каждым словом, Дерек произнес:

- С этого дня после работы у Финстока ты работаешь у меня. Посмотрим, чего ты стоишь.

== Тринадцать дней назад ==

Дерек звал своих ребят семьей.

Стайлзу всегда казалось, что это звание отдает пошлятиной и пафосом. Перед глазами вставали картинки из фильмов про дона Корлеоне – с дымящимися сигарами в унизанных золотыми печатями пальцах, с презрительно прикрытыми глазами и дорогими пиджаками от известных кутюрье. От самого слова «семья», употребляемого бандитами в адрес своих подельников, веяло этакой бравадой: мы стоим друг за друга, вместе мы сила! Как правило, на втором-третьем допросе в полицейском участке эти «братья» сливали друг друга, забыв о клятвах верности и чести.

Дерек звал своих ребят семьей, но у Стайлза почему-то не было сомнений, что для Дерека так и есть.

В доме Хейлов всегда кто-то был. Ребята приезжали и уезжали, вместе ужинали, вместе смотрели фильмы, пили пиво, обсуждали последние заезды и копались под капотами своих автомобилей. Будучи впервые приглашенным на воскресный пикник, Стайлз помогал Коре нарезать овощи для салата и чувствовал себя до странности уютно. В своей тарелке. Как дома.

Через окно на кухне было видно, как Дерек готовит куриные крылышки на гриле, то и дело смазывая их соусом и переворачивая. Аппетитный аромат проникал даже в дом, дразнил запахом дыма и жареного мяса. Стайлз поймал себя на том, что бессовестно пялится на Хейла-старшего – на то, как он наклоняется над грилем, как оборачивается, чтобы перекинуться парой слов с копающимся под капотом Джексоном и Бойдом, как улыбается в ответ. Дерек казался расслабленным и каким-то совсем домашним – совсем не таким, каким Стайлз представлял его себе, читая личное дело.

- Ты понравился брату, - раздался рядом голос Коры, и Стайлз вздрогнул, едва не раскроив себе палец.

Он недоуменно поднял взгляд на сестру Хейла. В груди бухало так, словно его поймали с поличным. Не самое приятное ощущение, особенно для полицейского под прикрытием.

Во взгляде Коры не было ни жесткости, ни презрения, ни настороженности. Она улыбалась, чуть склонив голову, и густые каштановые волосы рассыпались по плечам и груди.

- Да? – Стайлз сглотнул: в горле внезапно пересохло. – С ним сложно.

- А с тобой просто?

- Проще. По крайней мере, я не пугаю половину народа невозмутимым и суровым выражением рожи.

Кора рассмеялась, доставая тарелки из кухонного шкафчика.

- Но, знаешь, - не мог не признать Стайлз. – Сейчас он кажется совсем другим.

Кора посмотрела в окно. Там, у гриля, Дерек потягивал пиво и что-то рассказывал Айзеку, расставляющему стулья у вынесенного на улицу стола. Она улыбнулась и тихонько вздохнула, и Стайлз бросил на нее внимательный взгляд.

- Да. Он редко бывает таким, – она наклонилась, чтобы вытащить пару кухонных полотенец, но Стайлзу показалось, что она прячет лицо. – Наши родители погибли в автокатастрофе, когда Дереку было семнадцать. Семья для него – всё. Наверное, поэтому он относится к ребятам как к родным.

Стайлз кивнул, пряча взгляд. Тяжелое, грузное чувство вины толкнулось в грудь, заставляя перевести тему. Он знал: Дерек был первым подозреваемым в совершаемых преступлениях. Только вот сам Стайлз уже не верил в то, что это могло быть правдой: Дерек был слишком спокойным и слишком умным для того, чтобы рисковать свободой. А ещё Стайлз помнил его слова касательно возвращения в тюрьму. Нет, это не мог был Дерек. Стайлз был готов сделать всё, чтобы доказать это.

Дверь в кухню распахнулась, в проеме показался Айзек.

- У Дерека уже почти готово. Идемте, - позвал он.

Стайлз кивнул. Кора передала Айзеку тарелки и приборы, тот вышел сервировать стол, а она подхватила миски с салатом и кивком указала на холодильник:

- Стайлз, захвати пиво, – а затем шагнула к нему ближе и пытливо заглянула в глаза. – Он ведь тебе тоже нравится, да?

Стайлз сморгнул и застыл на месте. Кровь бросилась в голову, ушам и щекам стало жарко. Стайлз пытался найти слова – и не мог. Кивнуть? Отказаться? Перевести всё в шутку? Он бы хотел, но как назло в голове не осталось ни единой мысли. Только и оставалось, что хватать ртом воздух и смотреть на Кору во все глаза.

Она вдруг подмигнула ему и улыбнулась.

- Ждем за столом, - произнесла она, развернувшись и направившись к выходу.

Оставшись один, Стайлз открыл холодильник, вытащил первую попавшуюся бутылку и приложил её к своему горячему лбу. И только после этого позволил себе выдохнуть.

== Восемь дней назад ==

Ночью Стайлза разбудил звонок Криса Арджента, его шефа.

- Произошло ещё одно ограбление. Мне нужна информация. Днем тебя заберут.

Арджент повесил трубку, не дожидаясь ответа, а Стайлз с бессильным вздохом откинулся на диван. Сон как рукой сняло. Мысли завертелись в анализе последних данных – слухов, случайных фраз, тем разговоров. Он хотел найти что-нибудь – хоть что-то, – что позволило бы подтвердить подозрения полиции или опровергнуть их.

Но ничего странного за командой Хейла Стайлз не замечал. Ребята вовсю вкалывали в гараже, настраивая машины для участия в «Гоночных войнах», а по вечерам собирались у Хейла, чтобы с попкорном посмотреть какой-нибудь фильм и выпить пива. Стайлз и сам с головой окунулся в подготовку к гонкам, доводя до ума подогнанную управлением «Мазду» и гоняя на ней по загородной трассе. Дерек торчал рядом сутки напролет, помогая, подсказывая и показывая. Он знал о машинах всё, но ещё больше он знал о том, как заставить машину показать все свои возможности. Стайлз не раз ловил себя на том, как наблюдает за Хейлом – как тот затягивает крепеж, как вытирает пот тыльной стороной ладони, как бугрятся мышцами его плечи, не прикрытые обтягивающей майкой. Дерек гипнотизировал его одним своим присутствием. «Он словно обладает какой-то магией, - сказала как-то Кора. – К нему тянет, будто магнитом». Сейчас Стайлз был полностью с ней согласен. Дерека хотелось слушать. С Дереком хотелось быть рядом. От Дерека веяло таким ощущением силы и спокойствия, что Стайлз и сам становился спокойнее и увереннее в себе.

И чем ближе Стайлз узнавал Хейла, тем больше его волновала перспектива посадить его за решетку. Уже сейчас это казалось чем-то выходящим за рамки нормальности.

Дерек любил свою семью, свою машину и свою свободу. Упечь его в тюрьму означало лишить его всего того, что для Хейла составляло основу и смысл жизни. Наблюдая за Дереком, Стайлз начал понимать, почему для того возвращение в тюрьму было равносильно смерти.

Пятнадцатью часами позднее он сидел на вилле, арендованной руководством в качестве явочной квартиры, и рассказывал о том, что удалось нарыть. Сегодняшний день принес ему неожиданный подарок: один из клиентов, которого Стайлз видел на тусовках гонщиков в компании ребят Дюкалиона, притащил ему целый список запчастей, которые было необходимо доставить как можно быстрее.

- Нужны по три комплекта вот этих запчастей. Сможешь достать? – спросил он, протягивая Стайлзу листок.

- Сейчас посмотрим, - пробормотал Стайлз, забивая наименования в базу данных.

Все запчасти были подобраны для Хонды Цивик.

Именно на таких тачках гоняли налетчики на дальнобойщиков.

- По три комплекта, говоришь?

- Ага. И чем раньше, тем лучше.

Стайлз улыбнулся в ответ:

- Оформим.

От сердца отлегло. Дерек действительно был не при чем.

Именно об этом Стайлз Стилински и твердил сейчас руководству.

- Стайлз, послушай, оставайся спокоен и беспристрастен. Тебя послушать, так на Хейла вообще равняться пора. А между прочим, он отсидел срок! Ты помнишь его дело?

- До последней буквы, - мрачно отозвался Стайлз.

Он сидел за столом, потягивая кофе, и чувствовал себя не в своей тарелке. Это было странно – в конце концов, он был полицейским, и именно здесь должен был чувствовать себя лучше, чем работая в банде под прикрытием, - но сейчас Стайлз боролся с глухим раздражением, нараставшим подобно снежной лавине. Его бесило всё – от дрянного горького кофе до необходимости отчитываться перед руководством, доказывая свою объективность.

- А я тебе ещё раз напомню, - Крис поднялся, стащил со стола папку с надписью «Личное дело» и грохнул её перед Стилински. – Дерек Хейл почти до смерти избил Джеффа Таннера гаечным ключом на три четверти дюйма. Его едва оттащили! Видишь фото? Посмотри! Посмотри, я сказал!

Стайлз сжал зубы и медленно поднял взгляд на Арджента.

- Я по-прежнему объективен, Крис. Но я видел, понимаешь, видел этого парня в тусовке Дюкалиона! Три комплекта запчастей для Хонды Цивик! Система азотного впрыска, коллекторы, клапаны, поршни, воздушные фильтры… Там железа на сто тысяч! Крис, на таких тачках догнать грузовик – раз плюнуть!

- Спокойнее, Стайлз. Это всё может быть прикрытием, чтобы отвести глаза от Хейла.

- Это не может быть прикрытием, Крис, - Стайлз устало покачал головой. – Он слишком благоразумен и осторожен, чтобы рисковать свободой. Хейл на это не пошел бы.

- Но опровержения у нас нет.

- Равно как и подтверждения.

Крис смотрел на него так, будто он тронулся умом. Сказать, что Стайлза это бесило, – значило ничего не сказать.

- Но у нас есть след, ведущий к банде Дюкалиона, - продолжил он, пристально глядя на Арджента. – Крис, всё, что я знаю, - то, что вся гоночная тусовка вертится вокруг Хейла. И он знает, чьих рук это дело. Дай мне ещё пару дней, и я это выясню. Всего пару дней, Крис.

Тот побарабанил пальцами по столешнице и задумался.

- Окей. У тебя неделя. После этого мне будут нужны результаты. Правительство хочет знать, чем мы тут занимаемся.

Стайлз кивнул. За эти семь дней он просто обязан нарыть что-то стоящее.

== Два дня назад ==

Выкрашенная в ярко-оранжевый «Мазда» блестела полированными боками. Эту машину Стайлз и Дерек буквально перебрали своими руками. Огромный вклад внес Айзек, оказавшийся просто гением электроники. Именно он торчал у машины с ноутбуком в руках, обвешанный проводами и датчиками, как новогодняя елка, и хмурился, разглядывая всплывавшие на экране графики. Но зато когда Стайлз провернул ключ в замке зажигания, «Мазда» отозвалась низким, приятным звуком, от которого мурашки пробегали по коже.

Двигатель пел.

- Охрененно, - одобрил Стайлз. – Спасибо, чувак.

- Брось, мы все тут семья, - Айзек растерялся, словно похвала его смутила.

- Прокатимся? – предложил Дерек, затягивая последнюю гайку на креплении стайлзовой «Мазды».

Стайлз облизнул пересохшие губы и улыбнулся:

- А то.

Спустя полчаса они уже гнали по загородному хайвею. Стайлз откровенно наслаждался – машина вела себя послушно и чутко. Под капотом урчал двигатель, набирая обороты. Водителя и его пассажира мягко вжимало в кресла, асфальт несся под колеса серой лентой. Стайлз не стал включать музыку: он хотел слышать звук мотора, чтобы в случае наличия каких-нибудь шероховатостей обратиться к Айзеку за помощью.

Дерек сидел рядом в широких солнцезащитных очках, закрывающих едва ли не половину лица, и уголки его губ были слегка приподняты. Стайлз видел это, бросая взгляды в зеркало заднего вида, и понимал: Дерек тоже наслаждается поездкой.

На одном из светофоров пришлось притормозить на красный. В соседней полосе стоял черный Феррари, вылизанный до блеска. За рулем сидел лысоватый мужчина лет тридцати пяти, явно какой-нибудь банковский менеджер среднего звена. Пассажирское сидение занимала жеманная блондинка, хищным взглядом окинувшая и Дерека, и Стайлза. Но если с ней всё было понятно, то презрительный взгляд клерка Стайлз перенести уже не сумел.

- Красотка, и сколько стоит твоя тачка? – громко спросил он.

- Тебе она не по карману, - тотчас отозвался клерк, втапливая педаль газа в пол. Автомобиль отозвался густым, басовитым звуком. – Феррари.

Стайлз ухмыльнулся. Адреналин уже плескался в крови, хотелось выплеснуть его, заставить сердце стучать громче и чаще. Хотелось состязания. И плевать, что лошадиных сил под капотом Феррари было больше, чем под капотом Мазды.

Дерек молча осмотрел соперника, потом повернул голову к Стайлзу и задал всего один вопрос:

- Сможешь?

Стайлз лишь сильнее сжал руль. Оправдать ожидания Дерека враз стало важнее, чем прислушаться к доводам разума о количестве лошадиных сил. Хейл не раз говорил: самое главное в машине – прокладка между рулем и педалями. И Стайлз собирался доказать, что это правда.

Со светофора они с Феррари сорвались одновременно. Запахло паленой резиной, но через секунду запах унесло порывом ветра: Мазда неслась вперед. Стайлз переключал передачи, чувствуя машину буквально каждой клеткой своего тела, интуитивно угадывая наилучший момент для того, чтобы выжать сцепление и переключить передачу.

Феррари летел бок о бок, то чуть опережая, то отставая буквально на полметра. Стайлз отслеживал его краем глаза. Моторы ревели, автомобили двумя снарядами летели вперед.

За какие-то секунды они догнали шедший впереди транспорт, и Стайлз выскочил на встречную полосу, уходя от столкновения. Феррари несся по обочине через две полосы от него, не сбавляя скорости, но Стайлз уже чувствовал, что победил. Клерк сдрейфил, едва поток машин стал чуть более серьезным, и вместо того, чтобы петлять между ними, сбросил скорость и отстал.

Дерек обернулся, выискивая проигравшего в потоке, затем посмотрел на Стайлза и широко улыбнулся.

Несмотря на то, что дыхание перехватывало от адреналина, а руки тряслись от волнения, Стайлз чувствовал себя самым счастливым человеком во всем штате.

- Двигай на шоссе, направо, - сказал Дерек. – А там покажу, куда.

Стайлз послушно сбросил скорость и свернул по указателю, не задавая лишних вопросов. Что-то подсказывало: не стоит торопить события, Дерек расскажет всё сам.

Через сорок минут они стояли у деревянного сарая, сколоченного из грубо отесанных досок. Рядом был припаркован трейлер, по виду – давно заброшенный. Стайлз с интересом осматривал окрестности, пока Дерек снимал амбарный замок, висевший на дверце сарая.

- Мы жили здесь ещё до того, как родители погибли. Отец любил погонять, иногда брал меня с собой. Тогда я и понял, что скорость – это то, ради чего я живу. – Он распахнул дверь и махнул рукой, приглашая войти.

В сарае царил приятный полумрак. В воздухе плавали пылинки, потревоженные сквозняками, пахло машинным маслом. Стайлз шагнул внутрь и замер на пороге.

- Ого.

Прямо по центру помещения стоял черный Додж Чарджер образца 1970-го года, полированный и лаконичный, как пуля. Стайлз никогда не видел подобный автомобиль так близко. Руки чесались прикоснуться, погладить по покатому боку, дотронуться до рулевого колеса… Легенда. Самая настоящая легенда – и здесь, в заброшенном сарае!

- Девять сотен лошадиных сил под капотом. Двигатель доставили прямиком из Детройта.

- Дааа… - Стайлз не мог сдержать восхищения. Он обошел машину по кругу, разглядывая её со всех ракурсов, словно пытаясь запомнить каждую мелочь. А Дерек продолжал:

- Знаешь, сколько эта красавица показала на заезде?

- И сколько?

Стайлз поднял взгляд всего на секунду – и оказался в ловушке. Дерек не смотрел на машину.

Дерек смотрел на него. И взгляд у него был такой жаркий, что Стайлз невольно облизнул губы.

- Девять секунд ровно.

Дерек смотрел не мигая, не отводя взгляд. Он шагнул к Стайлзу, продолжая говорить:

- Мощность такая, что на старте её едва не снесло.

Расстояние между ними сокращалось, а Стайлз смотрел на Дерека, как впавший в транс кролик смотрит на удава, и не мог пошевелиться. На фоне солнечного света, падавшего от двери, фигура Дерека казалась вычерченной, будто обведенной темным фломастером по контуру.

- Отец еле удержал.

Дерек остановился напротив, на расстоянии в шаг. Стайлз мог видеть капельки пота, проступившие на висках, и отчаянно бьющуюся жилку на шее… И это зрелище пьянило и сшибало с ног.

- А твоё время? - спросил он.

- Я не был за рулем, - признался Дерек.

- Что так?

То, что происходило сейчас между ними, не требовало слов и обсуждений. Стайлз знал: Дерек не из тех, кто любит обсуждать свои чувства и эмоции. Дерек привык действовать. Вместо долгих объяснений, у кого под капотом лошадиных сил больше, он садился в машину и на деле доказывал, чего стоит. Он не говорил о том, как сильно любит свою семью, – он просто был с ними рядом, помогая советами и поддерживая. Для Дерека действовать было так же естественно, как дышать.

И сейчас Дерек так же легко и просто, без лишних слов, показывал Стайлзу самое дорогое, что у него было. И делал шаг навстречу.

- Я её жутко боюсь.

Эту фразу Дерек произнес внезапно севшим голосом, и Стайлз встрепенулся – с чего бы? А тот отводил взгляд, затуманенный воспоминаниями.

- Отец любил погонять. На этой красавице они с матерью ездили к родственникам в Санта-Клариту. В тот день их подрезал какой-то мудак, три месяца как получивший права. Машину занесло на скорости в сто восемьдесят километров в час, несколько раз перевернуло и швырнуло в телеграфный столб. От удара тот рухнул на землю. Родители погибли ещё до приезда «скорой».

Дерек говорил, водя взглядом по стенам сарая, увешанного старыми газетными вывесками и фото. Где-то здесь, подумал Стайлз, возможно, найдутся и фото родителей Дерека. Возможно, сейчас они смотрели на них с выцветшей бумаги. Сколько раз Дерек приезжал сюда один? Каких сил ему стоило забрать автомобиль, унесший жизни родных, и восстановить его до идеального состояния? Сколько часов Дерек ходил по этому самому полу, давя в себе отчаяние и боль?

А Дерек продолжал:

- Неделю спустя я нашел этого Таннера. У меня с собой был гаечный ключ на три четверти дюйма. Я не хотел его избивать, - Дерек перескакивал с описаний, не замечая этого. А Стайлз слушал, боясь пошевелиться и спугнуть откровенность. И только смотрел неотрывно, словно был там и наблюдал со стороны. – Я не хотел его избивать, но остановился только тогда, когда рука, державшая ключ, устала.

Стайлз сглотнул комок, застрявший в горле. Дерек наконец поднял на него взгляд и произнес:

- Сейчас он дворник в школе. А я отсидел два года, и мне запрещено принимать участие в гонках. Но знаешь что? Скорость до сих пор является единственным, ради чего я живу. Десять секунд, пока мы мчимся от старта до финиша, я свободен.

Стайлз кивнул, принимая исповедь, и шагнул навстречу.

- Я думаю, в этом году на «Гоночные войны» ты должен поехать на ней.

Стайлз и сам не понял, почему это произнес. Это казалось правильным – подтолкнуть Хейла к тому, чтобы покончить со страхами из прошлого. Укротить машину, которая вызывала страх у самого крутого гонщика Лос-Анджелеса. Завершить круг – и, может, что-то в жизни Дерека станет проще и легче.

Дерек смотрел на него со смесью недоумения и недоверия во взгляде, и Стайлз первым шагнул ближе к нему, скользнул ладонями по рукам – от локтей вверх, – а потом коротко тряхнул Хейла за плечи.

- Ты заслуживаешь большего, чем прятаться за страхи прошлого, Дерек. Ты заслуживаешь большего.

И, не дожидаясь реакции, Стайлз потянулся к губам Дерека.

== Несколько часов назад ==

- Дюкалион чист, - произнес Арджент, наклоняясь ближе к Стайлзу, сидящему в кресле напротив. – Мы установили за ним слежку. Вчера днем он забрал заказанные в магазине запчасти и отвез их своему клиенту. Знаешь, куда?

Что-то в голосе Арджента подсказывало: Стайлзу очень не понравится то, что он услышит. Но не спросить он не мог:

- Куда?

- В ремонтную мастерскую Хейла.

Это было сродни удару под дых. Стайлз застыл, пережидая первую, самую больную вспышку эмоций. Смотрел на Арджента, ожидая подробностей, старался дышать ровно и думал только об одном: не может быть.

Он не мог так сильно ошибиться.

- Его зовут Брент, и он – всего лишь курьер. Мы задержали его уже после доставки. Припугнули сроком за торговлю краденым, он и раскололся. Он всего лишь выполнял поручение Дерека Хейла. До этого он закупал детали для Дюкалиона. Он вообще придерживается нейтралитета.

Стайлз чувствовал, как изнутри всё сжимается в тугой жгут, как нарастает желание вскочить и что-то делать, как напряжение накатывает, подбираясь к максимуму. Он заставил себя сидеть смирно и не так сильно сжимать зубы – по выделившимся скулам будет заметно.

- Мне жаль, Стайлз. – Арджент устало покачал головой. – Я знаю, ты хотел верить в этого парня. Но увы – люди редко исправляются.

Стайлз опустил взгляд и прикрыл глаза. Он знал, что это значит: Дерек Хейл автоматически становится главным подозреваемым.

- Завтра днем с доков будет разгружена крупная партия телевизоров. Её отправят грузовиком по пятому шоссе, ведущему в Портленд. Водитель грузовика будет вооружен, но от полицейского сопровождения владелец транспортной службы отказался. Стайлз, ты должен быть там. И если Дерек Хейл в этом замешан, ты обязан его задержать.

- Завтра днем начинаются «Гоночные войны», и банда Дерека планирует в них участвовать. Ребята к этому долго готовились.

- Но если их там не будет, я хочу, чтобы ты их нашел и остановил. Понял меня?

Стайлз медленно кивнул. В помещении было душно – а может, ему только казалось, но пот прошибал виски, а майка липла к спине. «Господи, – думал он. – Неужели я это сделаю? Неужели я это действительно сделаю?»

Перед глазами стояли картинки вчерашнего дня. Когда Стайлз проснулся в стареньком трейлере, изнутри оказавшимся не таким уж и заброшенным, Дерека рядом уже не было. Стайлз нашел его у обрыва неподалеку. Хейл стоял в одной белой майке и джинсах, босой, и утреннее солнце облизывало его плечи. Воздух был ещё прохладным, и Стайлз поежился – в трейлере было теплее. Пахло свежестью и листвой. Дерек лениво размахнулся, запустил с обрыва мелкий камешек и проследил за его падением. Стайлз встал рядом, пряча озябшие руки в карманы штанов.

- Доброе утро, - произнес Дерек, не поворачивая головы.

- Доброе, - эхом отозвался Стайлз.

- Я думал над тем, что ты вчера сказал. – Дерек запустил второй камешек, и тот по широкой дуге полетел вниз, в кучерявые кроны деревьев под ними. – Ты был прав. Я должен попробовать.

Потом Стайлз наблюдал, как Дерек осматривает Чарджер, проверяет уровень масла, прислушивается к мягко урчащему двигателю. Хейл был сосредоточен и хмур, как будто ему предстояло сделать что-то очень сложное. Стайлз с беспокойством поглядывал на него, но под руку решил не лезть: с некоторыми вещами можно справиться только в одиночку.

А ещё спустя час Стайлз ехал с Дереком бок о бок, в соседнем ряду, и периодически косился на него. Дерек улыбался – робко и неуверенно, и это было так трогательно, что у Стайлза заходилось сердце.

А теперь он будет вынужден арестовать того, кто стал для него большим, чем просто целью внедрения в банду. Хейл стал ему близок, и Стайлз понятия не имел, что делать дальше. Он не мог представить, как арестовывает Дерека. Это означало предать его самого и всех ребят, которые за какой-то месяц стали Стайлзу семьей.

- Каждому из нас приходится делать выбор, Стайлз, - произнес Арджент, добавив в голос твердости. – Хейл свой выбор сделал.

Арджент замолчал, но Стайлз отлично понимал недосказанное. Крису не было необходимости озвучивать главное: «А какой выбор сделаешь ты?» Стайлз задавал себе этот же вопрос.

И не мог найти ответа.

== Двенадцать часов спустя ==

- Что значит «мы присоединимся к тебе позже»?!

Стайлз обернулся, стоя у своей Мазды, и поймал внимательный взгляд Дерека.

- Это и значит, - с ледяным спокойствием повторил тот. – Ты поедешь на «Гоночные войны» прямо сейчас, а мы присоединимся к тебе через пару часов. Есть одно дело.

- Дело?!

Стайлз чувствовал, что начинает задыхаться. Ярость жгла изнутри, поднималась горячей волной, требовала выхода. Сорвавшись с места, он подскочил к Хейлу, толкнул его в грудь, до белых костяшек сжимая кулаки.

- Дело, блядь?! Какое может быть дело?! Мы готовились к этому три недели! Мы впахивали как проклятые! И ты готов меня бросить?!

Ребята смотрели на него, замерев на месте, но Стайлзу было плевать. Плевать на то, кто и что подумает. Плевать на то, что происходящее смахивает на сопливую сцену из голливудского фильма. Плевать на то, что сейчас он фактически нарушает основное правило внедрения: быть объективным. Он знал одно: если он не остановит ребят сейчас, они все попадут за решетку в ближайшие двадцать четыре часа.

Дерек не стал его отталкивать. Вместо этого он положил ладони на плечи Стайлзу, чуть сжал их, заставляя прийти в себя, и произнес:

- Стайлз. Не вмешивайся в это. Когда-нибудь я тебе всё расскажу. А пока сделай то, что я тебе сказал: отправляйся на «Гоночные войны» и жди нас. И покажи им всем, чего ты стоишь.

Он отпустил Стайлза и сел в свою ярко-красную Мазду. Стайлз остался стоять на месте, опустив руки и глядя прямо перед собой. Ребята проходили мимо, не глядя на него. Никто не произнес ни слова.

Стайлз чувствовал, как в глазах закипают слезы.

Взревели двигатели, и машины тронулись с места. Стайлз остался один.

Несколько раз он глубоко вздохнул, пытаясь прийти в себя, и с усилием разжал кулаки. Он должен был делать свою работу. Он сделал всё, что мог. Другого выбора у него не было.

В голове вертелся не заданный Арджентом вопрос: что выберешь ты, Стайлз? На чьей стороне окажешься? Что тебе дороже – карьера в полиции или странная, но по-семейному теплая компания Хейла? Гордился ли бы отец тем человеком, которым ты стал?

Стайлз развернулся и широким шагом направился в дом Хейлов.

== ещё час спустя ==

Стайлз летел по пятому шоссе, высматривая любые признаки нападения на грузовик. Восемьдесят миль уже отделяли его от Лос-Анджелеса, дорога была чистая, и это пугало больше всего. Дерек и компания уже либо совершили ограбление, либо как раз были в процессе. Шансов догнать их у Стайлза практически не оставалось.

Десять минут он потратил на то, чтобы заставить Кору говорить. Услышав, что он полицейский, работающий под прикрытием, она вцепилась в него разъяренной кошкой, но Стайлз твердил одно: Кора, только ты можешь помочь мне спасти твоего брата. Стайлзу нужен был адрес гаража, где банда прятала автомобили, использующиеся для грабежей. Он ещё надеялся успеть задержать ребят до того, как станет слишком поздно.

Он опоздал. Гараж – просторный ангар в припортовом районе Лос-Анджелеса – был закрыт, изнутри не доносилось ни звука. Стайлз понял: началось.

Часы показывали три сорок. В это время грузовик уже должен был выехать на пятое шоссе. Стайлз снова метнулся за руль.

Говорят, нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Сейчас Стайлз совмещал оба занятия: догонял Дерека Хейла и ждал любых признаков совершенного преступления. Нервы звенели от напряжения, автомобиль несся вперед, отмеривая мили, и Стайлз не знал, чего он боится больше: успеть или опоздать.

…Двадцать минут спустя стало ясно: он опоздал.

Одна черная Хонда Цивик стояла в кювете, из-под капота валил серый дым. Проезжая мимо, Стайлз увидел рваные дыры в капоте – такие бывают, когда заряд из дробовика прошивает лист металла. В груди всё замерло, но через долю секунды стало легче: в машине никого не было. «Значит, подобрали», - решил Стайлз, вжимая педаль газа в пол.

Вторая черная Хонда лежала вверх колесами метрах в двадцати от дороги. Корпус был искорежен – видимо, машину несколько раз перевернуло, прежде чем она остановилась. Лобового стекла не было, вдоль борта шли следы пуль.

Третий автомобиль был припаркован у края дороги.

Стайлз убрал ногу с педали газа, заметив самое главное: рядом со второй машиной кто-то был. Он сидел, склонившись над чем-то, и руки его дергались, как у шамана.

Сердце екнуло пониманием и замерло. Стайлз свернул к краю дороги, ударил по тормозам и выскочил из автомобиля, едва тот остановился. Невозможно было отвести взгляд от фигуры, сидящей у машины, но то ли поднявшаяся пыль мешала, то ли глаза запорошило пеленой, - Стайлз не мог узнать сидящего человека. И самое важное – того, кто лежал на земле.

Подбежав ближе, он рухнул на колени, взглядом вцепляясь в лицо лежащего.

Это был Джексон. Чертов Джексон, с которым у Стайлза не очень-то ладились отношения, который изначально был против новичка в команде и который постоянно доставал Стайлза своими ядовитыми замечаниями. Это был Джексон, и его лицо было белым и перекошенным от боли, а темная майка блестела от крови. И это Джексон стонал, закусывая губы до крови, цепляясь за траву и чужие руки окровавленными пальцами.

- Стайлз! Стайлз! Помоги мне!

Его звал Дерек. Стайлз не сразу разобрал, что обращаются к нему, – на какой-то момент он потерял способность воспринимать информацию извне. Его дернули за плечо – и в сознание ворвались звуки, как будто кто-то вывернул звук на полную мощность.

- Стайлз, твою мать!

Стайлз повернул голову, зацепился взглядом за зелень глаз Дерека и выдохнул. С Хейлом, похоже, всё было в порядке. Он зажимал кровавую рану на боку Джексона своей рубашкой, и та насквозь пропитывалась влагой, но с самим Хейлом всё было в порядке. Только глаза были темными, тревожными, больными.

Здесь, на окраине пятого шоссе, в пыли и сухой траве, на руках у Дерека умирал член его семьи.

И пусть отношения Стайлза с Джексоном не отличались теплом и пониманием, но даже в плохих семьях любят своих. А семья Хейла не была плохой.

Стайлз вытащил из кармана мобильный и не глядя набрал номер.

- Полицейский Стайлз Стилински, идентификационный номер три-восемь-пять-четыре-шесть…

Стайлз говорил, стараясь не отрывать взгляда от Джексона, но краем глаза всё равно видел, как вдруг замер Дерек, как спина его стала выпрямляться, медленно и неотвратимо.

- Мужчина, белый, возраст – около двадцати пяти. Рост пять футов девять дюйма, вес примерно сто шестьдесят фунтов. Повреждения…

Дерек сверлил его взглядом, и если бы не рана на боку Джексона, Стайлз бы уже получил по роже. Выражение лица Хейла было страшным. Стайлз сглотнул подкативший к горлу комок и продолжил:

- Рана от огнестрельного оружия на правом боку. Левая рука кровоточит, кожа сорвана. У него шок, его трясет, дыхание учащенное. Нужна срочная эвакуация! Да, у него шок, возможна большая кровопотеря! Повторяю: срочно нужна эвакуация!

Стайлз торопливо сунул в карман не нужный больше телефон и скинул с себя рубашку. Следовало плотно зажать рану на боку и по возможности удержать Джексона. Его начало трясти, и Стайлз всерьез испугался, что счет идет на минуты.

- Давай, парень, держись, - пробормотал он, прижимая рубашку к боку Джексона – прямо поверх рук Дерека. Тот промолчал, но Стайлз ощущал на себе тяжелый, страшный взгляд. – Дерек, придержи его руки. Сейчас будет вертолет. Джексон, чувак, держись, мы тебя вытащим.

«И черт меня дери, если я знаю, что делать потом», - подумал Стайлз.

== Два часа спустя ==

- Здесь я гонял с детства, - произнес Дерек, повернув голову в сторону Стайлза.

Они стояли на перекрестке – Дерек на своем Чарджере, Стайлз – на Мазде. Пока Стайлз передавал Джексона медикам на вертолете, Дерек исчез – вместе с оставшейся на ходу Хондой, в которой оставались раненая Эрика и присматривающий за ней Айзек. Стайлз бросился к машине, развернул её и рванул к городу.

- В конце улицы будет железнодорожный переезд. Отсюда до него – пятьсот метров. Наши десять секунд.

Десять минут назад они едва не убили друг друга. Дерек встретил Стайлза с дробовиком в руках. Стайлзу ничего не оставалось, кроме как вытащить табельную «Беретту» и молиться, что Дерек всё-таки не станет стрелять. «Ты предал меня!» - орал Дерек. Стайлза захлестывало отчаянием и обидой. «Сукин ты сын, Дерек! Я до последнего надеялся, что ты ни при чем!» - кричал он.

Выскочившая на крыльцо Кора не знала, что ей делать – не то искать укрытие, не то броситься успокаивать их обоих.

Когда послышались полицейские сирены, Дерек отбросил дробовик и нырнул на водительское сиденье своего Чарджера. Стайлз ударил по газам через секунду после того, как Хейл проскочил мимо, дымя покрышками.

И теперь они стояли на перекрестке, дожидаясь зеленого сигнала светофора.

- Последний заезд, Стайлз?

Он кивнул. Он был готов.

Светофор переключился на зеленый, и два автомобиля сорвались с места. Чарджер сразу вырвался вперед, легко обойдя соперника. Месяцем ранее Стайлз бы уже начал нервничать, но теперь у него были знания и опыт. Благодаря девяти сотням лошадиных сил под капотом Чарджер был идеален для резкого старта, но после его тяжеловесность и низкая управляемость играли с ним злую шутку. С Маздой всё обстояло с точностью до наоборот: на старте она проигрывала более мощным моделям, но на повышенных скоростях ускорялась быстрее и оставалась более маневренной. Машине Стайлза нужно было просто помочь на старте. Поэтому сейчас он лишь нажал кнопку подачи в систему закиси азота – и его ожидаемо вдавило в кресло ускорением.

Они неслись по прямой бок о бок, выжимая из своих машин всё. Стайлз видел, как стрелка спидометра уверенно стремится к максимальной отметке, чувствовал движение всем своим телом, каждой клеткой, и ощущение свободы затапливало сознание. Тело действовало само – руки удерживали рулевое колесо и переключали передачи, ноги отрабатывали двойной выжим сцепления, сердце захлебывалось от количества адреналина в крови. В этот момент Стайлз и сам был машиной – точной, четкой и отлаженной.

Он бросил взгляд в боковое стекло, на Дерека, поймал его ответный взгляд на себе – уверенный и азартный одновременно – и ещё успел обрадоваться тому, что сейчас, почти у самого финиша, они равны.

А потом он увидел несущийся к железнодорожному переезду поезд.

Наверное, его лицо успело изменить выражение, потому что Дерек тоже повернул голову и увидел опасность.

До переезда оставались считанные секунды. Оттормозиться они уже не успевали, Стайлз это понимал с кристальной ясностью. Оставалось только одно: попробовать проскочить.

Он снова взглянул на Дерека – тот был собран и хмур. Они переглянулись, и на долю секунды Стайлзу показалось, что Дерек решил не ускоряться. Страшная, жуткая мысль почти парализовала его. Что, если Дерек решил, что погибнуть в заезде будет лучшим исходом, чем попасть в тюрьму? Что, если так?!

Но через долю секунды Чарджер упрямо рванул вперед, и Стайлз, отмерев, вжал кнопку подачи закиси азота и снова влип в сиденье.

Состав несся прямо на них. Сердце замерло в ожидании удара. Три, два, один…

Автомобиль подбросило на переезде, как на трамплине – и грохнуло на землю. От удара Стайлза швырнуло вверх, он едва не потерял управление. Поезд пронесся прямо за его задним бампером, и Стайлз повернул голову, взглядом ища Чарджер Дерека.

Тот ехал рядом, как и до переезда. Дерек, бледный от адреналина и явно не верящий в то, что остался жив, одобрительно улыбнулся Стайлзу…

… а в следующее мгновение в бок его автомобилю врезался пикап, выезжающий с перекрестка.

От удара, принятого на бешеной скорости, Чарджер свечой взмыл в воздух. Почти четыре тысячи фунтов оторвало от земли, как бумажный лист, а затем швырнуло на землю. Удар пришелся на правый бок, Чарджер закувыркался, теряя импульс и высекая из асфальта яркие искры.

- Нет, - выдохнул Стайлз, тормозя, но всё равно пролетая мимо машины Хейла. – Дерек!

От резкого торможения Мазду занесло и развернуло. Двигатель заглох, но Стайлз этого даже не заметил. Пулей вылетев из машины, он бегом бросился к остановившемуся Чарджеру.

- Дерек!

Перевернувшись несколько раз, Чарджер остановился стоящим на колесах – вернее, на том, что от них осталось. Стайлз обогнул искореженный корпус машины и застыл, глядя на сидящего за рулем Дерека.

Тот смотрел в одну точку, прямо перед собой, и тяжело и быстро дышал. Грудь ходила ходуном, сердце пыталось справиться с запредельным уровнем адреналина. Одной рукой Дерек прижимал вторую, выглядел при этом смертельно бледным, но живым.

- Не ожидал я, что всё так закончится, - произнес он.

Стайлз не понял, о чем он – о заезде, или об ограблениях, или вообще о своей жизни. Возможно, обо всём сразу, подумал он и только кивнул в ответ.

Он помог Дереку выбраться через окно – придержал за спину, чтобы тот не грохнулся на асфальт, параллельно прощупывая на предмет повреждений. Плечо то ли вывихнуто, то ли ушиблено. Пара сломанных ребер. Не смертельно. Могло быть и хуже.

«Могло быть и хуже», - повторил Стайлз про себя и только теперь сумел сделать нормальный вдох.

Напряжение отпускало.

После рычания моторов уличная тишина казалась оглушающей. Дерек стоял рядом, придерживая плечо и стараясь не морщиться. Стайлз смотрел на него и не мог найти слов. Вся злость, вся обида, вся ярость ушла в последнем заезде, растворилась в страхе потерять Дерека насовсем. В тот момент, когда Чарджер взлетел в воздух, Стайлз понял, насколько это всё мелко. Главное – что они живы. Оба.

Дерек смотрел на него, возможно, ощущая то же самое. Странное дело – люди, привыкшие действовать, не умеют выражать свои мысли словами. Дерек молчал, но Стайлз знал: он прощен точно так же, как сам простил Дерека.

Вдали послышался вой полицейских сирен. Стайлз встрепенулся, оглядываясь и прикидывая расстояние. С минуты на минуту полиция будет здесь. Работа Стайлза будет закончена – Дерека упакуют в наручники и зачитают права, а потом начнется привычная процедура передачи дела в суд – арест подельников, допросы, поиск улик, разговоры с адвокатами и свидетелями. Рутина, итогом которой окажется приговор для Дерека Хейла. Стайлз работал в полиции достаточно, чтобы понимать: на свободу Дерек уже не выйдет.

А Дерек смотрел вдаль, будто хотел впитать в себя эти последние мгновения свободной жизни, сохранить их в себе, запомнить каждое ощущение, пока на руках ещё нет наручников.

Стайлз сжал зубы и вытянул ключи от Мазды из кармана.

Дерек посмотрел на ключи, перевел взгляд на лицо Стайлза, нахмурил брови. Стайлз не убирал руку. Ключи лежали в раскрытой ладони, поблескивая на солнце.

- Ты понимаешь, что делаешь? – тихо, но очень серьезно спросил Дерек.

О да, Стайлз понимал. Сейчас он одним движением пускал под откос свою жизнь. Мечты о карьере можно было похоронить: после подобного его наверняка выпнут из полиции. А если и не выпнут, жизнь покажется адом. Вряд ли отец станет гордиться им после подобного провала.

Но, с другой стороны, Стайлз был уверен, что поступает правильно. Что нельзя сажать за решетку человека, умеющего быть верным себе и семье и живущего только ради ощущения свободы.

Поэтому он растянул непослушные губы в улыбке и произнес:

- Я должен был тебе новую тачку. Вместо Эклипса.

Дерек пристально посмотрел ему в глаза и улыбнулся, будто Стайлз удачно пошутил.

Может, так оно и было.

Глядя вслед уезжающей Мазде, Стайлз не думал ни о чем. Ни о том, что Дерека он больше не увидит, ни о грядущем разговоре с Арджентом, ни о том, как показаться на глаза команде Дерека после подобного и как объяснить отцу, почему он больше не будет копом. Полицейские сирены надрывались вокруг, и через считанные минуты улица должна была наполниться действием и суетой. Но сейчас у Стайлза было ещё несколько минут, чтобы запомнить этот день солнечным и ясным, чтобы вдохнуть горячий воздух и расслабить сведенные напряжением плечи.

И чтобы пообещать себе никогда не жалеть о принятом решении.

А шесть месяцев спустя в квартире Стайлза раздастся звонок.

@темы: слэш, авторский фик, Стайлз Стилински, Дерек Хейл, СС 2013-2014, PG-13

Подарок для Шерли Крис

Название: We swept out the ashes
Оригинал: archiveofourown.org/works/611677
Автор: decideophobia
Переводчик: Рождественский Волчонок
Пейринг: Дерек Хейл/Стайлз Стилински
Размер: ~2500 слов
Рейтинг: R
Саммари: романс, немного флафф. Это было не только первое рождество со Стайлзом, но и вообще первое после пожара, после смерти Лоры, которое он встретит с кем-то значимым и настолько близким. Впервые за долгие годы он не будет один.
От Санты: С праздником! Всем любви в новом году :3

Читать

Почти весь канун Рождества Дерек провел с Айзеком, потому что тот решил, что Дереку ни в коем случае нельзя быть одному. Они вместе посмотрели телевизор, упаковали подарки, после чего просто сидели в тишине, пока Айзек не отправился на кухню, чтобы испечь печенье и пироги. Раньше, до всего, он постоянно дома что-то готовил. Теперь же он угощал каждого в стае чем-нибудь вкусненьким. Айзеку нравилось видеть, как самые близкие ему люди светятся от удовольствия и признательности, и он обожал их баловать.
Поздно вечером Айзек ушел к Скотту – они будут праздновать рождество вместе с Мелиссой. Дерек же собрался к шерифу и Стайлзу.
Это было их первое совместное рождество, и Дерек совершенно точно не уговаривал сам себя, что все будет хорошо, что он справится, и уж тем более не твердил, как мантру: «Прекрати паниковать». Это было не только первое рождество со Стайлзом, но и вообще первое после пожара, после смерти Лоры, которое он встретит с кем-то значимым и настолько близким. Впервые за долгие годы он не будет один.
До дома Стилински Дерек добрался к половине двенадцатого, и первое, что бросилось ему в глаза, это отсутствие джипа. Нахмурившись, он заглушил мотор, хотел было позвонить Стайлзу, но передумал. Выйдя из машины, он поднялся по ступенькам и нажал на кнопку звонка. Дверь распахнулась почти мгновенно. Отец Стайлза поприветствовал его теплой доброжелательной улыбкой и по-отечески похлопал по спине, приглашая внутрь.
– Хорошо, что ты приехал, – сказал шериф. – Я решил, что ты, если что, и в окно залезешь, так что я могу лечь спать.
Дерек сжал губы, сдерживая улыбку. Шериф рассмеялся, снова хлопнув его по плечу, и забрал пирог, который передал Айзек.
– Простите, шериф, – извинился Дерек, следуя за ним на кухню. На столе он заметил стакан с недопитым виски и бутылку. Положив пирог, шериф достал из шкафа еще один стакан, налил виски и передал Дереку.
– Да не волнуйся, ты ведь предупредил, что будешь поздно, – он сдержанно улыбнулся, как делал всякий раз, когда Дерек называл его шерифом, и махнул рукой.
Вообще, шериф предлагал звать его по имени, но Дерек никак не мог решиться. Не потому что не хотел – он уважал отца Стайлза, как и мать Скотта, ведь те были родителями, а он не был – он просто боялся пока переходить эту черту.
Отпив виски, он оглядел кухню. Наступило молчание, но Дерек и шериф давно уже прошли ту стадию, когда это было неловко. Дерека даже немного удивляло, что больше ему не кажется странным находится рядом с отцом Стайлза, и теперь он может получать удовольствие от его общества, не чувствуя тревогу, волнение или недоверие. Такие взаимоотношения у него были только с несколькими людьми, и шериф, как ни странно, теперь тоже входил в их число. Дерек даже и не заметил – возможно, стоило бы немного насторожиться от того, как быстро и естественно это произошло. Он будто снова становился собой прежним, и это тревожило его не меньше.
Дерек допил последний глоток и спросил:
– А где Стайлз?
Шериф задумчиво хмыкнул и тихо проговорил:
– Наверное, в церкви. Он каждый сочельник приходит туда поздно вечером, когда люди уже разошлись.
– Как думаете, он не будет против компании? – спросил Дерек, посмотрев шерифу в глаза. За то время, что они со Стайлзом были вместе, Дерек научился угадывать его мысли и желания, даже когда тот молчал, но некоторые вещи все равно оставались для него загадкой. В Стайлзе мелькали какие-то скрытые чувства и черты, которые иногда вырывались на поверхность, и в такие моменты Дерек не знал, как поступить.
– Против твоей не будет, – сказал шериф со странной интонацией, которую Дерек не смог расшифровать.
---
Поездка до церкви не отняла много времени. Стайлз, что не удивительно, оказался единственным запоздалым посетителем; он сидел, чуть сгорбившись, на скамье в первых рядах, но его сердце билось спокойным уверенным ритмом. Дерек быстрым шагом подошел к нему и сел рядом.
Стайлз, кажется, не удивился его приходу и только слабо улыбнулся. Некоторое время они сидели молча. Дерек легонько толкнул колено Стайлза, а тот взял его руку и переплел пальцы.
В конце концов он заговорил.
– Моя мама пела в хоре, и мы с отцом ходили на каждый их концерт. Это немного напоминало Дисней: она вдруг начинала петь, когда готовила, убиралась или пила чай. Все время пела.
Стайлз снова затих, и Дерек стал слушать его сердце, успокаивающе гладя ладонь большим пальцем. Он ждал, пока Стайлз продолжит.
– Ты веришь в Бога? – спросил тот. – А твоя семья верила?
– Нет, – просто ответил Дерек. Он научился верить только в то, что можно увидеть, а их семья не была религиозной. – А ты?
Стайлз помотал головой, опустив взгляд на их скрепленные руки.
– Мама верила, папа – нет. Когда она умерла, мы перестали сюда приходить, и папа с тех пор ни разу не был в церкви. Я здесь бываю иногда, чтобы успокоиться, подумать. Странно, правда?
– Не странно, – заверил его Дерек, чуть сжав ладонь. – Я тебя понимаю.
Стайлз поднял голову и посмотрел на Дерека с теплой улыбкой. Придвинувшись ближе, он положил голову на его плечо и уткнулся носом в шею. Дерек сразу же обнял его за плечи, подтянул к себе и вдохнул привычный запах, от которого закружилась голова. Они сидели в тишине и наблюдали за пляшущими на стенах отсветами от церковных свечей.
– Я в детстве долгое время до ужаса боялся церквей, – признался Дерек, потершись щекой о его макушку. – Лора мне однажды сказала, что оборотням в церковь вход запрещен, ведь мы монстры, которых постигнет страшная кара, если войти в священное место. А когда я узнал правду, она так хохотала, что еле успокоилась. Я несколько лет в это верил.
– И как же ты узнал правду? – спросил Стайлз с тихим смешком, от которого по телу Дерека разлилось тепло и покой.
– Однажды мы собрались сюда на концерт, – ответил Дерек. – Я их упрашивал не идти, а отец так странно на меня смотрел, не понимая, почему я так реагирую. Дошло чуть ли не до истерики. В конце концов, я рассказал ему то, что мне поведала Лора. Та начала смеяться, а папа объяснил мне, что это все неправда.
Стайлз не ответил, но Дерек почувствовал, как он улыбнулся. Говорить о семье было уже не так тяжело, как раньше, хотя и все еще больно. По крайней мере, со Стайлзом это не казалось настолько невыносимым. Дерек вновь погрузился в мысли о том, как все успело поменяться в его жизни и меняется до сих пор (и нельзя сказать, что перемены были плохими).
Стайлз отстранился и взглянул на него.
– Пойдем домой.
---
До дома они ехали каждый в своей машине. Когда Дерек вышел из Камаро, Стайлз уже стоял на крыльце с не предвещающей ничего хорошего улыбкой и озорными искрами в глазах. Когда Дерек подошел ближе, Стайлз повернулся, чтобы открыть дверь.
– Лора, видимо, от души повеселилась, водя тебя за нос, – произнес он, проходя в коридор. Дерек не мог не услышать безобидную подколку в его голосе.
Он не удостоил этот комментарий ответа. Вместо этого он достал телефон и проверил сообщения; Эрика написала: «С рождеством, о великий Альфа». Стайлз рассмеялся и продолжил болтать о том, как забавно, наверное, было наблюдать за испуганным Дереком. Дерек его слушал, продолжая смотреть в экран.
– Скотт написал, – перебил он Стайлза. Нахмурившись, он ответил Эрике: «Рождество еще не наступило», а вслух сказал: – Эллисон беременна.
Наступила тишина, а затем визгливое: «ЧТО?!».
Стайлз торопливо достал из кармана свой сотовый; Дерек подавил рвущийся наружу смех, придавая лицу серьезное выражение. Стайлз поднял голову и, сузив глаза, уставился на Дерека (хотя он все равно остался примерно так же устрашающ, как Бэмби). Дерек, не в силах больше сдерживаться, широко улыбнулся и рассмеялся.
– Все ясно, идиот, – проворчал Стайлз, хотя Дерек и заметил, как у него непроизвольно дернулись уголки губ. – Прекрати.
– Но ведь это так весело, водить тебя за нос, – ответил Дерек, подходя ближе и наклоняясь к нему. Стайлз фыркнул, но все же шагнул вперед. Дерек ухмыльнулся и добавил: – Это, видимо, наследственное.
Он потянулся было за поцелуем, но Стайлз прижал ладонь к его рту и оттолкнул.
– Да я бы первым узнал, если бы Эллисон забеременела. Я же лучший друг Скотта! Наверняка он бы попросил меня быть крестным отцом, – в голосе Стайлза было столько тепла и любви, что у Дерека сердце сжалось. Он взял его за запястье той руки, которая все еще закрывала его рот, и осторожно поцеловал раскрытую ладонь.
– А ты будешь крестным Альфой, – продолжал Стайлз, глядя на Дерека сияющими глазами. – Готов поспорить, что ты на самом деле отлично ладишь с детьми.
– А как же «страшный серый волк»? – спросил Дерек. Стайлз закатил глаза и махнул рукой.
– Страшный серый волк проявляется только тогда, когда нужно, – ответил он, нежно поглаживая короткие волосы на затылке Дерека. – В остальное время ты просто Дерек. Осторожный, внимательный и хороший Дерек.
– И ты еще жалуешься, что Скотт вечно треплется об Эллисон? – фыркнул Дерек, не зная, что ответить на такие слова. – Не распускай сопли.
Стайлз оттолкнул его с деланным возмущением.
– Боже, я тут говорю о своей любви, чувак!
Дерек улыбнулся и, видя, как расширяются у Стайлза зрачки, ответил:
– О любви можно и по-другому говорить.
Сердцебиение у Стайлза участилось, а щеки покраснели.
– Дешевый ход, – рассмеялся он, но все же притянул Дерека к себе и прижался к его губам, а тот сразу же положил ладони на его бедра.
Спотыкаясь и не разрывая поцелуя, они направились наверх. Дереку пришлось несколько раз подхватывать Стайлза, чтобы он не упал и не расшиб голову. Стайлз всю дорогу хихикал и шумно вдыхал, когда Дерек неожиданно касался его живота и спины чуть повыше пояса джинсов.
А ведь никто не верит, что на самом деле Дерека ведет себя, как озабоченный подросток! Рука Стайлза как-то неожиданно оказалась в его штанах, и на последней ступеньке они оба упали. Дерек ударился рукой о перила, а Стайлз стукнулся затылком, заморгал и чуть не задохнулся от боли.
Через секунду он уже хохотал, и Дерек, не в силах удержаться, присоединился к нему. Стайлз поднес палец к губам и, пытаясь успокоиться, сказал:
– Тихо, папа спит.
Дерек поднялся и потянул Стайлза за руку, вновь приникая к его губам. На этот раз их поцелуй был долгий и нежный. Руки Стайлза гладили все его тело, грудь и руки, плечи и спину, а кончики пальцев оставляли на коже Дерека обжигающие следы.
Они прижимались друг к другу, прикасались, целовались.
Дерек усадил Стайлза себе на колени, и тот зарылся пальцами в его волосы в полном нежности жесте. Дерек касался его бледной кожи, водил пальцами, соединяя между собой родинки, а Стайлз глубоко целовал его, проникая языком в рот и покусывая нижнюю губу. А когда Дерек склонил голову, обнажив шею, Стайлз тут же припал к его коже, целуя, кусая и впиваясь до синяков, исчезающих уже через несколько минут.
Он закрыл глаза, а Дерек положил ладонь на то место, где бешено билось его сердце. Он не мог насмотреться на веснушки, на темные густые ресницы, на бледную кожу, на залитые румянцем щеки, не мог наслушаться тихих стонов и вздохов Стайлза. Тот сжал его ладонь, лежащую на своей груди, прильнул к Дереку всем телом. Он порой казался хрупким, но на самом деле был сильным и смелым. Дерек освободил его от одежды, но оставалось еще много невидимых глазу слоев, которые редко можно увидеть. И пусть Стайлз говорит, что Дерек слишком осторожный, однако он никогда не признается, что и сам такой.
Стайлз толкнул Дерека на спину и стал прокладываться дорожку из поцелуев от ключицы к пупку, потом к бедрам и еще ниже. Дерек ощутил, как раскрывается под его прикосновениями, теряет всякую защиту, но это больше его не пугало.
Мягкие губы прижались ко рту Дерека, и тот не сдержал стона, когда Стайлз опустился на его член. Было горячо, горячо и тесно, все мысли испарились, кроме мыслей о нем, о том, как он двигается, задыхается, стонет. Дерек вновь поцеловал его, сглатывая эти звуки, когда Стайлз начал мучительно медленно раскачиваться. Тот взялся за его раскрытые ладони, переместив свой вес на них и позволив Дереку держать себя, а сам наклонился и поцеловал так, что у Дерека по спине побежали мурашки, а в напрочь темном сознании вспыхнули фейерверки.
Дерек дал ему разобрать себя по кусочкам и сложить обратно. При этом каждый раз Стайлз что-то изменял, заполнял пробелы, и Дерек оказывался немного другим человеком.
Дерек знал, что все будет хорошо. С ним все будет хорошо.
---
На следующее утро он проснулся, лежа на груди Стайлза, поверх его ровно бьющегося сердца. Стайлз уже не спал и легко гладил кончиками пальцев его голову. Было тепло и хорошо, ноздри заполнял знакомый запах, и Дерек потерся носом о его шею.
– С рождеством, – умиротворенно и счастливо произнес Стайлз. Дерек улыбнулся и поцеловал как раз там, где стучало сердце.
– С рождеством, – ответил он.
Они молчали: Дерек, лежа у Стайлза на груди, а тот, поглаживая его по голове. Шериф уже проснулся, и было слышно, как он шумит на кухне.
Учуяв запах жарившегося бекона, Дерек пробормотал:
– Твой отец жарит бекон.
– Сегодня рождество, так что один раз можно, – сказал Стайлз и быстро добавил: – Нет, ну надо же! Думает, что я не замечу. Уж ему ли не знать!
– Я бы на его месте тоже жульничал при любой возможности, – фыркнул Дерек.
– Чувак, ты должен быть на моей стороне, – обиделся Стайлз, толкнув его в плечо. Дерек повернул голову и поднял глаза, погладил ключицу, наблюдая за тем, как появляются мурашки.
– Я на твоей стороне, – он резко перевернулся и навис над Стайлзом, упершись руками в матрас по обе стороны от его головы. – Я же только что сдал его.
– Хочешь, напишу сонет о том, какой ты на самом деле ужасный, жуткий любитель обнимашек, и тоже беспокоишься за здоровье моего отца, хотя и делаешь вид, что это не так? Хотел объятий Дерек Хейл днем, вечером и ночью, и звал он Стайлза тогда, его любил он очень. – Стайлз широко и счастливо улыбнулся, и Дереку захотелось одновременно застонать от возмущения и поцеловать его так, чтобы он потерял дар речи и забыл собственное имя.
– Я начинаю думать, что ты от Скотта заразился этой сентиментальностью, – сказал Дерек. – Хотя тебя, похоже, задело еще хуже.
Стайлз скорчил рожу и надулся.
– Я мог бы стать самым крутым поэтом на земле.
– Пожалуйста, не надо, – взмолился Дерек. Стайлз снова пихнул его – понарошку – потому что глаза у него улыбались и светились любовью.
– Да с этими стихами все волки были бы мои, чувак, – протянул Стайлз, выводя круги на его коже, тут же покрывшейся мурашками. – Как песнь сирены. Ты бы мне в ноги бросался. Хотя ты и так уже. Мне даже не пришлось задействовать свой потрясающий талант рифмовки.
Дерек уткнулся в его плечо, пряча улыбку.
– Ты несешь бред.
– Ты это часто говоришь, – ответил Стайлз, ероша его волосы. – Но я-то знаю, что на самом деле ты хочешь сказать «Я люблю тебя, ты потрясающий».
Дерек поднял голову и взглянул на него. Он в самом деле любил Стайлза и был в этом уверен, просто ему трудно было об этом говорить. Стайлз его никогда не просил, и за это Дерек был ему бесконечно благодарен. Он снова устроился на его плече, потерся носом о шею, коснулся губами линии подбородка и поцеловал улыбающиеся губы Стайлза, надеясь таким образом передать все, что чувствует.
– Так и есть, – шепотом сказал Дерек, глубоко вдыхая его запах. – Ты для меня все.
Стайлз на мгновение перестал дышать, а сердце вдруг забилось чаще. Забавно, но и у Дерека пульс тоже подскочил. И когда Стайлз крепко обнял его и поцеловал, он почувствовал, что его разум свободен и от злости, и от боли, и от вины.

@темы: слэш, перевод, Стайлз Стилински, Дерек Хейл, СС 2013-2014, R

Подарок для  Dragon with grey eyes

Название: Кататония
Автор: Рождественский Волчонок
Персонажи: Стайлз Стилински, Питер Хейл
Рейтинг: PG-13
Жанр: пре-слеш
Предупреждения: легкие наркотики, тяжелые наркотики, чуть-чуть ганнибальщины и уиллгрэмщины
Примечания: Автор очень спешил, а фик все не кончался, превращаясь в макси. Кстати, это почти ретейлинг фильма "Леденец".
Размер: 4780 cлов

Читать

Ступор

Зима в южной Калифорнии не была похожа на зиму с рождественских открыток - никакого тебе снега, никакого звездного неба ночью и припорошенных метелью елок. Дождь в этом году словно задался испортить людям праздник - лило и на День благодарения, и теперь, за пару дней до Рождества. Крыши блестели, пожелтевшие газоны блестели тоже, и люди отключили от греха подальше сияющие праздничные украшения. После школы у Стайлза не завелся джип, и пришлось идти до дома пешком, накинув капюшон - сомнительная защита, потому что Стайлз промок с ног до головы уже через десять минут, и капюшон облепил его голову, как космический мозговой паразит. Было удивительно, каким огромным казался Бикон-Хиллз, когда приходилось идти на другой его конец под дождем. Чертов джип, чертов старый предатель.

Крыльцо встретило Стайлза повешенным на двери рождественским венком из остролиста и лент - ярко-красное на ярко-зеленом - и промокшей, несмотря на защиту козырька, газеты. Стайлз подобрал ее и, с трудом нашарив в рюкзаке ключи, открыл дверь.

Венок не сделал дом более праздничным, как снег не сделал бы праздничным город. В гостиной возле дивана валялись газеты и журналы, которые Стайлз все забывал убрать, а грязной посуды на кухне скопилась куча, и, по-хорошему, было бы легко сложить ее в посудомоечную машину, но лень было сделать даже пару движений и нажатий кнопок. Перед праздниками в офисе шерифа было достаточно работы, чтобы отец почти не появлялся дома, особенно учитывая тот отпуск, что он брал, пока Стайлз был в больнице. А Стайлз, раньше старавшийся держать дом хоть в каком-то подобии порядка, теперь не находил в себе сил, словно так до конца и не вышел из своей краткосрочной комы.

“Не вспоминать об этом” - приказал себе Стайлз и полез в холодильник за мороженным, которое заранее купил во время прошлой поездки в супермаркет.

Мороженое с шоколадом и крошками печенья обладало удивительной способностью повышать настроение даже во времена, когда жизнь из полосатой зебры превращалась в черную кошку из черной комнаты.

Стайлз достал ведерко и понес свой коктейль “радость жизни” в спальню. Утром он забыл выключить ноутбук, и теперь в скайпе накопились сообщения и пропущенные вызовы от Скотта.

- Йо, чувак, - поприветствовал друга Стайлз, когда смог дозвониться. Ведерко с мороженым он устроил на коленях, ноутбук поставил на подушку кровати. Скотт, судя по картинке веб-камеры, сидел за столом и пытался делать уроки.

- Где ты пропадал? - спросил Скотт немного нервно, - Вышел же раньше меня.

Стайлз усмехнулся и, вспомнив наконец о своем виде, стянул мокрую кофту. Он так привык к промокшей холодной одежде, что даже забыл, что должно быть тепло и сухо. Стайлз и раньше был рассеян, а теперь голова и вовсе была забита разной ерундой.

Хезер прижимается к нему бедрами, Стайлз смотрит в вырез ее блузки и краснеет, едва не падая в обморок от смущения. Хезер ему почти что сестра, но он чувствует, как она трется о него, и возбуждается почти мгновенно. Он не знает, почему на ее щеках цветет яркий румянец - это желание, или ей так же стыдно, как и ему?

Стайлз потряс головой, короткие, почти под ноль подстриженные волосы уже высохли, но в своем воображении он видел летящие во все стороны капли, будто он собака. Большая, черная собака, которую он часто видел во сне. Мисс Морелл, его психолог, говорила, что это всего лишь образ в его подсознании, та часть него, что боится и огрызается на ставший негостеприимным мир. Стайлз считал, что собака - еще ничего, на фоне снившихся ему в последнее время кошмаров это было ерундой.

Стайлз давно должен был сходить на очередное обследование, но все никак не мог себя заставить. Накатившиеся неприятности выпили из него все соки, как жадные тропические лианы. Ему нужно было чуть-чуть оклематься в своем логове внутри головы, пообщаться с самим собой и найти компромисс.

Он заставил себя ходить в школу, купил подарки к Рождеству, как нормальный парень, это уже была хорошая работа. У него неделю не было панических атак.

- Волновался, что я тоже пропал? - спросил Стайлз весело, и это действительно было веселье, а не попытка его изобразить.

Стайлз предвкушал. Он не спешил нажимать на ник в скайпе, напротив которого горело новое сообщение. Его решение проблемы, приключение, которое его встряхнет и перезапустит настройки, сбившиеся в голове, или что там с ним происходит. Клин, которым вышибают другой клин.

- Только в нашем городе уже двое пропали, - напомнил Скотт, и по его лицу и голосу было ясно, что он неподдельно волновался. Его губы чуть дрогнули, когда Стайлз махнул рукой.

- Да просто джип взбунтовался, пришлось добираться пешком. Решил не ждать, пока ты героически подвезешь меня на своем велике, это смотрелось бы не слишком гетеросексуально.

- За мной мама заехала, - Скотт, вроде, расслабился и даже улыбнулся, - Так что зря не дождался, она бы подвезла нас обоих.

Мама Скотта работала в клинике, и потому Стайлз избегал ее в последнее время. Если она спросит, почему он до сих пор не дошел до врача, сложно будет и дальше делать вид, что просто забыл об обязательном обследовании.

Полгода назад Стайлз попал в аварию и пару дней провел в коме, потом была реабилитация и присмотр психиатра, помогавшего справиться со стрессом, три месяца назад пропала Хезер, неделю назад напали на Лидию. Из всего этого кома оставалась самым малым, что Стайлза тревожило. Хезер, его подруга детства, пропала в свой день рождения, день, который должен был стать для них очень важным. Они не любили друг друга, Стайлз не обольщался, но они были друзьями детства, и потерять девственность друг с другом показалось им хорошей идеей. Они думали, так будет меньше неловкости, но вышло, конечно, наоборот, и все равно - обнимать Хезер, осторожно целовать ее губы было прекрасно. Стайлз отошел всего минут на пятнадцать, а потом не смог ее найти, и никто из гостей на вечеринке ее не видел - никто не думает на вечеринке о других, все слишком заняты собой. Стайлз в поисках подруги обошел полгорода, впав в странный транс, составленный из паники и предчувствия плохого. Иногда ему казалось, что мир замедлялся, иногда, что несся со скоростью света, так, что кружилась голова. Стайлза нашли утром в заповеднике, замерзшего и едва ли что-то соображающего. Дозу лекарств его доктор посоветовала увеличить.

Хезер пропала, как и несколько других девушек и парней из городков поблизости. Первый месяц Стайлз не мог с этим смириться и искал Хезер сам, а потом случилось то, что случается почти со всеми людьми. Его отвлекало то одно, то другое, в школе начались тесты, Скотта покусал койот в лесу во время их спонтанной поисковой операции, отец целыми днями пропадал в участке, и надо было не забыть принести ему обед, Лидия рассталась с Джексоном и согласилась пойти со Стайлзом на школьную вечеринку…

Наверное, жизнь была несправедлива к Стайлзу. Потому что стоило ему отойти, Лидия вышла из здания и на нее напали. Стайлз не знал, что погнало ее на улицу, но как чувствовал, что надо ее найти, что надо идти на поле. Может быть, она упоминала об этом, или ему просто повезло. Стайлз побежал к полю, к Лидии, лежащей на зеленом газоне. На ее кремовом платье проступили следы крови, а волосы спутались, закрыли лицо. Стайлз не сразу сообразил, что стоит пощупать пульс, бог знает, сколько он просто держал Лидию на руках. С другого конца поля скалила зубы черная собака. Стайлз в глубине души знал, что она ему только чудится, но все равно потом, когда Лидию - живую, хоть немного он успел, спугнул убийцу - увезли, он сходил и попытался высмотреть следы. Глупая затея, охотой он никогда не увлекался.

Стайлзу снова начала сниться Хезер, и он мог хоть целыми днями сидеть в больнице у палаты Лидии, изображая Хатико, это не меняло правды - он облажался.

Может быть, мисс Морелл была права, и он сам себя наказывал кошмарами, и ему просто стоило перестать быть таким контрол-фриком, считающим, что он за все отвечает, и любые неприятности происходят по его недосмотру. Но даже мисс Морелл не могла спорить - Стайлз мог предотвратить целых два несчастья одним своим присутствием, но не предотвратил, и это были не просто девушки из телевизора, как раньше, это были его близкие.

- Ладно, бро, пора браться за уроки, - Стайлз потянулся на пол к рюкзаку и достал пухлый учебник экономики. - А то Финсток и так готов был меня придушить на прошлом занятии.

- Да уж, - Скотт улыбнулся, и его улыбка застыла на экране, когда связь заглючила, и картинка с вебкамеры зависла. - Мне вообще надо пораньше освободиться, я обещал заехать к Эллисон на ужин.

- Удачи в борьбе с ее жуткими предками.

- Удачи в битве с экономикой.

* * *

[18:30:33] big.b.wolf: привет. мне понравилось фото, у тебя действительно необычная внешность.

[19:03:52] stiles: ахаха, восприму как комплимент! lol это ведь был комплимент?

[19:14:21] big.b.wolf: конечно =) все еще хочешь, чтобы я тебя сфотографировал? ты же знаешь, мои фотографии… необычны.

[19:15:01] stiles: у меня все норм с этим, чувак! я ведь начал тебе писать, потому что мне понравились работы, ничего странного, что я хочу поучаствовать.

[19:23:28] big.b.wolf: люди редко действительно хотят стать частью того, что им нравится. ты свободен в субботу вечером? я поеду в Гринстоун покупать подарки, могу подхватить тебя там. В районе 5 p.m.

* * *

Стайлз почти не соврал Скотту, что хочет съездить за подарками, и потому пропустит их долгожданный марафон Звездных Войн. В качестве извинения он оставил ему диски и ключи от дома. Отец будет на дежурстве до утра, и гостевая комната, как и телек, были полностью в распоряжении Скотта и Эллисон. Наверное, такой жест великой дружбы был слишком уж щедрым, но Скотт был Стайлзу как брат, Скотт любил Эллисон, а Эллисон была прекрасной девушкой, они заслужили чуть-чуть счастья. Эдакое рождественское чудо.

До Гринстоуна было совсем близко, это был город чуть крупнее Бикон-Хиллз: больше высоких домов, бизнес-центр, несколько действительно огромных супермаркетов и океанариум. Ехать до Гринстоуна пришлось через заповедник Бикон-Хиллза, залитый туманом, и это было как путешествие в тайну, начало жутковатого приключения в духе детективного сериала с оттенком мистики. Стайлз чувствовал себя лучше некуда, пожалуй, впервые с тех пор, как нашел раненую Лидию на школьном поле. К черту спиртные и наркотики, когда есть адреналин.

Нужный супермаркет был на окраине города, возвышался посреди стоянки огромной глухой коробкой с маленькими окошками, больше похожими на дырочки, которые делают в переноске для хомячка. Стайлз сверился с телефоном и пошел искать нужный вход и этаж. Ему надо было в кофейню на четвертом этаже, небольшое уютное помещение, закрытое стенами от шума пред-рождественского супермаркета. Даже в явно недешевом месте все столики были заняты, но среди семей с детьми и парочек явно выделялся одинокий мужчина с одним единственным бумажным пакетом. Увидев Стайлза, он приглашающе махнул рукой.

- Привет, - мужчина улыбнулся и жестом подозвал официантку, прося счет.

Стайлз сел напротив, не слишком скрывая пристальный взгляд. Big.b.wolf, фотограф, выкладывающий свои работы в интернете, оказался невысоким мужчиной лет тридцати пяти, с морщинками в уголках губ и глаз, которые выдавали привычку к усмешкам, и хитрым взглядом. Признаться, Стайлз ожидал увидеть что-то другое, кого-то более… странного. С пирсингом, разноцветными волосами, или хотя бы с липкой усмешкой педофила.

- Раз уж мы встретились в реальном мире, можешь звать меня Питером, - мужчина протянул руку и Стайлз, весело хмыкнув, ее пожал.

- А я Стайлз.

- Я думал, это ник.

- Нет, это мое прекрасное имя.

- Сочувствую, - с серьезным лицом сказал Питер, но потом улыбнулся.

Стайлз неловкой улыбнулся в ответ. Скорее это было похоже на кривую усмешку.

- Я не думал, что ты действительно придешь, - Питер неторопливо пил кофе, вернее, слегка окрашенное кофе молоко, настолько светлым было содержимое огромной чашки. - Будь я твоим отцом, устроил бы серьезный разговор. Скоро стемнеет, а ты едешь к человеку, даже адрес которого не знаешь. Я специально не стал его писать, думал проверить, насколько ты бесстрашен.

Стайлз пожал плечами.

- Такой уж он я! Ты уже думал над образом? Главное, чтобы не ввиде Кролика из Плей-боя.

Питер откинулся на стуле и внимательно осмотрел Стайлза, потом покачал головой.

- Мне надо узнать тебя поближе. Я не делаю фотографии исходя только из внешности, иначе бы фотографировал за деньги для глянцевых журналов, этого самого Плей-боя, как вариант. Пойдем.

Официантка принесла счет, Питер оставил деньги и поднялся. Стайлз вскочил следом.

- Лучше оставь машину тут, я подвезу обратно. Если это, конечно, не пугает тебя.

- Меня пугает только прирост населения в Китае и астероид, летящий к Земле. Хватит ждать от меня страха. Я могу остаться даже на ночь, отец… он занят.

Возбуждение

Питер водил довольно дорогую машину, Стайлз сравнил ее со своим старым джипом, и завистливо вздохнул. Ладно, в конце концов, ему-то не тридцатник, он всего лишь школьник, какие его годы. Питер открыл перед ним дверцу, словно перед девушкой. Машина завелась с тихим рычанием.

Супермаркет был недалеко от въезда в город со стороны Бикон-Хиллз, а Питер, видимо, жил на другом конце Гринстоуна, потому что проехали они через весь город. В наступающих сумерках светились рождественские украшения, а на перекрестке у кондитерского магазина махал колокольчиком Санта-Клаус. Центр, через который они ехали, был не таким серым и печальным, как в Бикон-Хиллз, и на мгновение Стайлз даже захотел, чтобы Рождество наступило быстрее, а следом и Новый год, подводящий символическую финишную черту. На светофоре Питер повернулся к заднему сиденью и сунул Стайлзу в руки пакет из кофейни.

- Кофе и печенье.

Кофе Стайл едва пригубил, а потом пожаловался на то, что пьет без молока, и отдал картонный стакан Питеру, который, видимо, молоко просто обожал. Как и звук собственного голоса - он то говорил, то подпевал радио. Печенье, кстати, было в виде елочки. Стайлз слопал его, когда они въехали в спальный район, и облизал губы и пальцы от крошек, когда они притормозили у одного из многих похожих друг на друга домов. Разве что дворик выделялся пустотой - никаких тебе садовых гномов или светящихся оленей, даже венка на двери - и то нет.

Стайлз выскочил из машины раньше, чем Питер снова смог поиграть в джентльмена на свидании с леди, и пошел к крыльцу, сунув руки в карманы. Питер достал пакеты и открыл дверь.

- Прошу.

Дом был не слишком большим, с недавним ремонтом, слишком уж новым и неживым выглядело все вокруг. Разве что фотографии, занимающие всю стену в гостиной, ярко выделялись - девушки и парни, женщины и мужчины в образах героев сказок и легенд, с минимальным количеством одежды - вместо нее их тела были покрыты узорами и рисунками. Боди-арт был выполнен не сказать чтобы идеально, даже чуть варварски, но именно это в свое время и привлекло внимание Стайлза. Каждое фото в простой деревянной рамке было подписано красивым почерком. В одной из женщин угадывалась Мелифасент, на ее голом плече расправил крылья ворон, а когти птицы оставляли царапины. Рыцарь, от доспеха которого остались только наручи, обнимал меч. Рапунцель, закрывающая тело только золотыми солнцами и собственными волосами, была Стайлзу знакома. Эрика Рейес, из Гринстоуна как раз, пропала две недели назад.

- Я не выставляю фотографии несовершеннолетних на сайте, - пояснил Питер, заметив, что Стайлз заинтересовался именно фотографиями молодых людей, - Распечатываю два экземпляра - для модели и для себя. И никаких подписей, никаких копирайтов.

- Боишься полиции?

Питер хмыкнул, поправив одну из рамок, на взгляд Стайлза и так висевшую ровно.

- Я амбициозен, но считаю, что личность мастера вредит искусству. Меня радует мысль, что я прославлюсь после смерти. И в интернете. Интернет - лучшее изобретение человечества, если правильно им пользоваться.

Питер провел Стайлза в другую комнату, мимо кухни и выхода на террасу. Это была, судя по всему, мастерская - просторная белая комната, большую часть которой занимало оборудование. Порядок царил пугающий. На взгляд Стайлза, ни один нормальный человек не мог жить в такой мертвой упорядоченности.

Стайлз подошел к столу с большими банками краски. Никаких кистей или палитр не было, только эти банки и аккуратно разложенный реквизит: красная ткань, небольшой топор.

- Раздевайся, - Питер подвинул к Стайлзу стул. - Ты не побоялся приехать в другой город к взрослому мужчине, в то время, когда по всему округу пропадают подростки. Думаю, раздеться не побоишься тоже.

Стайлз неловко дернул плечом и расстегнул молнию на худи. Питер смотрел на него насмешливо, потом засмеялся и помог быстро снять и кофту, и майку, довольно ловко, почти не касаясь кожи.

- Не тяни со штанами, иначе и с ними буду помогать.

Стайлз постарался не думать о том, что Питер, кажется, принюхался к его волосам, пока помогал раздеться. Джинсы пришлось снять быстро, чтобы не передумать. Белые стены давили на виски, и в глазах Питера Стайлзу чудились хищные желтые отблески, как у той собаки, что являлась постоянно.

- Сможешь долго стоять и не шевелиться? - спросил Питер, наклонившись ближе и взяв Стайлза за руку.

Стайлз явственно вздрогнул, но кивнул. Он зябко переступил с ноги на ногу, хотя в комнате было тепло, и полы были с подогревом. Питер взял банку красной краски, акриловой, судя по отсутствию запаха. Стайлз понял, почему не увидел кистей - краску Питер брал пальцами, и ими же наносил на тело, аккуратными, сосредоточенными движениями. Стайлз невольно покраснел, потом дал себе мысленного пинка и встал прямо, стараясь думать о чем-нибудь другом. Об Англии, или о Стартреке.

“Я вода, я скала, я неудачное произведение современного искусства”

Питер вел красными пальцами по его груди, вырисовывая спиралевидные узоры, где фигуры переходили одна в другую, и когда он задел соски, Стайлз почувствовал… то же, что чувствовал с Хезер. Даже та же неловкость присутствовала, отравляя и мешая расслабиться и наслаждаться. Он был уверен, что смог бы этим наслаждаться, даже прикосновениями мужчины, потому что все руки одинаково приятны, когда тебе семнадцать и тебя возбуждает опасность.

Стайлз посмотрел на красный плащ, который Питер оставил на столе, и постарался заставить свой голос не дрожать.

- Я буду красной Шапочкой?

Питер с улыбкой покачал головой, дорисовывая спирали на груди и животе, оставив ноги без раскраски. Он взял лицо Стайлза в свои руки - красные, словно в крови, - и коснулся его лба своим. А потом взял его руку, поднося к губам.

- Последний штрих, - сказал он тихо и укусил запястье Стайлза, неожиданно сильно и больно, так, что остался явный след зубов.

- Иди туда, - он подтолкнул Стайлза к белой стене, в окружение зонтов светоотражателей, осветительных приборов или другой подобной фигни, в которой Стайлз толком не разбирался, и кинул ему красный плащ.

- Лучше будет, если ты сядешь. Плащ на колени, да, так. Но чтобы было видно ногу. И кое-что еще…

Рядом с раскинувшимся матовым красным озером на фоне зеленого пола плащом Питер бросил топор.

- Помнишь, ты писал о своей пропавшей подруге? - спросил Питер из-за камеры.

- Постой, я не…

Щелчок камеры заставил Стайлза замолчать.

- Ох, Стайлз, это было так просто. На мой сайт не так уж просто выйти, а ты не слишком похож на фаната современного искусства и сказочных сюжетов. Ты написал мне в скайп, которого на сайте нет, но который был у Лидии, которую я должен был фотографировать. Думал изобразить ее как баньши. Ей пошло бы быть мертвой кричащей женщиной.

- И что теперь, убьешь меня? - Стайлз почувствовал, как в нем закипает злость, так, что зубы сводило. Он неосознанно напрягся и потянулся к топору, хотя тот, наверняка, был всего лишь муляжом. Еще несколько минут надо было подождать, всегда так сложно было угадать, сколько понадобится…

Щелчок.

Питер довольно улыбнулся и отошел от камеры. Моргнул пару раз устало и потер глаза.

- Прекрасный кадр. Можешь не беспокоиться, Стайлз. Я не собираюсь причинять тебе вреда. Ты спокойно можешь смыть краску и выйти из дома, я подвезу тебя до твоей машины или вызову такси. Никаких цепей в моем подвале, никаких мертвых мальчиков и девочек на заднем дворе, в твоих кофе и печенье не было снотворного…

- Вообще-то, было, - Стайлз усмехнулся и резко поднялся, откинув в сторону красный плащ. - Я сам его добавил, прежде чем отдать тебе. Не знаю уж, что за принцессу в красном ты изобразил из меня, а вот ты будешь прекрасной Спящей красавицей.

Питер удивленно моргнул, а Стайлз быстро подошел к нему и толкнул со всей силы. Питер попытался устоять, ударить его, но вместо этого повалился на пол. Таблетки, выданные ему доктором Бэккери, его психиатром, наконец подействовали. Она обещала резкий и крепкий сон.

На столе лежали две рамки, ждущие распечатанных фотографий. Питер достал их, пока Стайлз снимал джинсы. Сверху на них было подписано карандашом - Охотник.

Стайлз поискал в доме веревки, кое-как связал Питера узлами, которые тренировался вязать все дни до встречи, и достал из широких джинсов наручники. Пришлось потрясти и пошарить дрожащей рукой, чертовы штаны оказались не лучше женской сумочки. Хорошо, что Питер не заметил наручников, спасибо моде на одежду, в которой можно при желании еще пару людей спрятать.

Стайлз выбрал на кухне нож побольше и проверил остроту на пальце. Ну, для кухонного ножа он был хорошо наточен. В холодильнике нашлись помидоры, и нож резал их быстро и хорошо, даже сока почти не лилось. Кожица расходилась под лезвием сразу.

Если подошло для помидоров, подойдет и для человека.

* * *

- Что ж, это интересный поворот сюжета, - сказал Питер хрипло, когда Стайлз похлопал его по щекам, а потом и вовсе облил водой. Его слегка вьющиеся волосы облепили лоб и шею, попало и на тонкую бардовую кофту. Стайлз подцепил пальцем капельку, которая пыталась проскользнуть за V-образный вырез.

- Да, ты хорошо выбрал мне роль.

- Никогда не ошибаюсь, - кивнул Питер и поморщился. - Чем ты меня опоил? Голова болит страшно.

Стайлз неловко махнул ножом, потом приставил его к плечу Питера кончиком.

- Удивительно, что ты думаешь о головной боли, хотя должен бы кричать от ужаса или раскаяния и звать на помощь.

- Почему всем так нравятся мои крики? Пою я лучше. Думал в детстве попробовать себя в рок-группе, но семья настояла, чтобы пошел на медицинский.

- Что ты делал с подростками? - Стайлз надавил на лезвие. Он почувствовал давление, когда лезвие проткнуло кожу, послышался странный звук, от которого мурашки побежали по спине. Питер сжал зубы и зашипел. Стайлз представил, что он должен чувствовать. Насколько сильна боль? Стайлз часто щеголял синяками и ссадинами, но это были мелочи, а боли после аварии он почти и не запомнил, спасла кома, после которой осталась только тяжелая ноющая боль в костях и переломах.

- Я их фотографировал, Стайлз, - Питер прикусил губу, и теперь на ней выступила кровь. Не потекла струйками, как показывают в фильмах, а всего лишь маленькой капелькой окрасила побледневшие губы.

- Ты живешь в городе, который находится примерно в центре округа. Похищения происходили поблизости. Все пропавшие - необычной внешности, друзья одной из девочек говорили, что она собиралась увидеться с фотографом. У Лидии был твой контакт в скайпе, и вы собирались встретиться в тот вечер. Я не знаю, почему она вообще пошла на такое безумие, она слишком умна для этого, но…

- Мы познакомились с Лидией на выставке, - сказал Питер. Он говорил так спокойно, по сравнению со срывающимся голосом Стайлза, который повел ножом вниз, разрезая его кожу. Как те помидоры. На кофте крови почти не было заметно. Вода с волос Питера смешивалась с потом.

- Она приходила с матерью, с которой я давно знаком. Лидия рассталась со своим парнем, у нее были проблемы с антидепрессантами, и я предложил ей прогуляться. Рассказал о своем хобби и своих проблемах. Дал свой телефон - просто так. Она мне понравилась, такая красивая и умная, и маска школьной королевы без мозгов к ней прилипла накрепко. Она позвонила, и мы начали видеться. Переспали. Не думаю, что у тебя есть записывающее устройство, ты все еще не оделся, и я даже представлять не хочу, где ты мог бы его спрятать. Мне в принципе было плевать, что Лидия несовершеннолетняя, не понимаю закон, который разрешает ей спать со сверстниками, но запрещает с опытными мужчинами. Мы действительно должны были встретиться после вечеринки, но она позвонила и попросила прийти пораньше, забрать ее от школы. Хотела, чтобы я сделал ее фотографию. Баньши, так я ее представлял, да.

Стайлз слушал, продолжая проводить кровавые полосы по груди Питера, скорее расцарапывая и разрывая кофту, потому что плотную ткань нож не брал. Не такой уж и острый, наверное. Питер морщился, но словно не осознавал, что его тело чувствует боль. И что Стайлз ножом повторяет спирали, такие, как рисовал Питер на нем краской.

- Она сказала, что вышла на спортивное поле, я пошел туда, потому что ее голос звучал испуганно. И увидел, как на нее напали. Невысокий, худой человек. Почти бритая голова, нелепый вечерний костюм, и губы. Мне запомнились твои губы, Стайлз. Они кривились почти как сейчас. А теперь скажи мне - почему ты ранил Лидию? И убил Хезер? Я тоже провел свое маленькое расследование, Стайлз. Это было не сложно, я ведь мог поверить в то, во что ни за что не поверил бы твой отец и агент МакКол из ФБР, отец твоего лучшего друга.

Стайлз отступил на шаг, потом еще, роняя нож. Голова кружилась, перед глазами плясали точки, то черные, то всех цветов радуги. Он не мог убить Хезер, о чем Питер говорит, он искал того, кто ее убил. Он отошел ненадолго…

Хезер прижимается к нему, и он сначала замирает, не зная, что делать, а потом вдруг чувствует возбуждение. Стайлз почти чувствует, как кровь пульсирует по телу, быстрыми-быстрыми толчками, как дрожат обнимающие Хезер руки. Преследующий его во снах пес рычит, Стайлз смотрит на него испуганно и думает вдруг, что будет, если зарычать в ответ. Конечно, все это сон. Он бы никогда не целовал Хезер наяву. И его страх, возбуждение и больное детское любопытство толкали его вперед.

Что будет, если он умрет во сне?

Он оттолкнул Хезер, она вскрикнула, падая и ударяясь о шкаф с вином. Стайлз смотрел на ее упавшее тело и не понимал, что случилось. Мысли терялись. Хезер умерла? Как и мама. Он должен ее похоронить.

- Это было во сне, - сказал Стайлз уверенно.

Связанный Питер в неровных кровавых узорах шагнул вперед, отряхивая руки с красными следами от веревок. С громким хрустом он вправил палец. Как он… Когда успел...

- Тише, тише, Стайлз, - Питер прижал его к себе и погладил по голове. Его кровь на груди Стайлза мешалась с красной краской. Зеленые стены напоминали про листья омелы.

- Ты сходишь с ума. Мне это знакомо. Я пережил пожар, в котором сгорела почти вся моя семья, и это дало толчок для развития психической болезни. Доктор Бэккари, ты же знаешь ее? Я знаю, что она лечила тебя, прописывала лекарства после аварии и комы. Меня она тоже лечила. Хороший врач, знает все тонкости… Я несколько месяцев просидел без движения в палате. Кататония. Ты мыслишь, но не можешь пошевелиться, не хочешь даже. Она сажала меня в кресло, как куклу из пластилина. А потом пришло время для обратной реакции, и моя племянница оказалась в палате в этот момент. Доктор Бэккари думала, что ее голос меня встряхнет. И я впал в ярость. Бил Лору, царапал, кажется, даже зубами вцепился, помню, что чувствовал вкус крови потом. Доктор помогла мне все скрыть. Она любит так веселиться. Что она прописала тебе, Стайлз? Знаешь, я фотографировал ее в образе Королевы с отравленным яблоком. А из тебя вышел чудесный охотник, которого можно отправить и за принцессой, и за волком.

Питер коснулся губами лба Стайлза. Оказывается, у крови был запах, потому что Стайлз его чувствовал. Странно, краска не пахла, пахла только кровь и пот.

- Тише, ты, кажется, плачешь, - Питер провел губами по его щекам, сцеловывая слезы. - Не так уж плохо быть сумасшедшим, Стайлз. И я рад, что мы встретились. Иногда приятно знать, что ты не одинок. Пойдем. Хочешь еще печенья?

Стайлз кивнул, хотя не понял вопроса. Мир снова ускорялся и замедлялся. Черный пес лизал ему лицо. В ушах царил белый шум.

Стайлз открыл глаза в темноте, его разбудил шум сирен. Он с трудом поднялся, держась за голову. Она, кажется, вращалась по орбите, как планета Земля. Питер перенес его в машину, так и не одев, только прикрыв плащом, кто же еще, если не Питер. Еще он оставил ему топор и фотографии. Стайлза - с подписью Охотник. Питера - с кровавыми отметинами на груди, мокрыми волосами и бледным лицом, с серыми следами краски на щеках. Она была подписана - Волк.

Питер - волк, и Стайлз - охотник, почему-то это казалось ему полным смысла. Он вспомнил, как сверкали глаза Питера, когда он его резал. Или когда Питер нажимал на кнопку фотоаппарата. Стайлз чуть не убил волка, но волк сбежал.

Зато он убил Хезер. Он ранил Лидию. Раз начав скрывать от него страшную правду, подсознание несколько увлеклось. От случайного убийства и похорон в беспамятстве - боже, он точно проверил пульс? Боже, она ведь могла быть еще жива - до нападения с ножом на девушку, о котором мечтал с детства.

Все это время Стайлз искал себя. Он вышел из ступора. Он сошел с ума и не мог отличать реальность от галлюцинаций.

Дом Питера горел, разгорелся довольно быстро, судя по всему, и когда Стайлз вывалился из машины, то почувствовал тепло. Вместе с ним на мокрую дорожку упал пакет с печеньями в виде елок.

Стайлз протянул к горящему дому руки и грел их, пока не приехали полицейские и не засунули его в машину скорой.

“Ты сошел с ума, Стайлз - сказал Питер - Каждому нужен похожий человек”

Стайлз не был уверен, что остальных подростков убил Питер. Кто-то еще был в игре. Лекарства, которые прописала ему доктор Бэккери… Он должен думать об этом. Или ответить врачам, как его зовут и как он тут оказался. Был ли кто-то в доме?

- Принцессы, принцы и прочие сказки, - сказал он хрипло, - а вот волк убежал. Я ловил его, а вместо этого себя за хвост схватил.

@темы: слэш, авторский фик, Стайлз Стилински, Питер Хейл, СС 2013-2014, PG-13

Дорогие все!

Я пишу этот пост, потому что должен признаться вам в страшном. Иногда я в силу реаловых причин собираю выкладки с телефона. Вчера у меня не получилось даже это. Учитывая, какой ад и израиль творится в моих умылах даже после тщательной сортировки, а также то, что я в таких случаях ориентируюсь не на таблицу распределения, а на собственную память... вы уже поняли, да?

В общем, дорогие мои два заказчика,  etweehand и  marklamper, я прошу прощения, но я перепутал местами ваши подарки - и официально признаю, что меня можно и нужно закидать помидорами

Соответственно, получается, что перевод Подростковая мечта сделан для  marklamper, а подарок для  etweehand выложен сегодня.

В общем, я еще раз прошу прощения

*добби стайлз должен себя наказать, добби стайлз плохой рождественский эльф гномик и пойдет побьется головой об стену*

Ну и чтобы закончить на позитивной ноте - сегодня не последний день выкладки Stay tuned!

@темы: СС 2013-2014, организационное

Подарок для  amorph.

Название: Новый год – это тебе не игрушки, ассасин!
Автор: Рождественский Волчонок
Бета: Рождественский Волчонок
Пейринг: Дерек/Стайлз, Крис/Питер
Рейтинг: PG
Жанр: АУ, кроссовер со вселенной assassin creed
Примечания: лучше всего смотреть в конце текста
Размер: 2653

Читать

Миссия ноль.

Синхронизация 0%

***

Лора, дорогая моя сестра. Я в Константинополе уже неделю, и пока ничего плохого не произошло. Однако все может измениться в любую минуту – те, кто дали мне пищу и кров, рассказали, что в городе вовсю хозяйничают наёмники с чужой земли. Я пока не знаю, что все это значит. Но обязательно выясню.
Именно для этой цели я и принял предложение Питера и встал за его спиной. Ты считала, что у меня не было достаточной мотивации… Что ж… я могу сказать теперь, что время доказало обратное.
Константинополь - удивительный город, сестренка. Здесь невероятным образом смешиваются восток и запад. Поначалу немного сбивает с толку, но потом ты уже не можешь отказаться от удовольствия ощущать себя частью истории, что пишется на его каменных плитах. Я бы хотел, чтобы ты была здесь, но понимаю, что тебе нужно заниматься Братством в Риме, и только надеюсь, что твой избранник станет тебе опорой. Впрочем, ты знаешь, к кому обратиться, если тебе понадобится помощь.
И я надеюсь, что тоже смогу найти свое счастье. Константинополь, как говорят, славится своими чудесами. Вдруг и такое ему подвластно?

Миссия первая.

Синхронизация 15 %

***

Задание было несложным. Войти. Убить. Вернуться в гильдию. Список из трех пунктов.

«Ну что тут может быть сложного, Дерек?»

А как вам такой вариант ответа, например: жертва, празднующая какой–то свой христианский праздник среди приглашенных городских стражников, среди которых и начальник оных. Количество народа, явно приближающееся к отметке «полгорода». Фейерверки. Снующие по этажам и между гостей слуги. И ярко освещенный дом, в котором вообще не осталось темных закоулков для приличного ассасина.

Дерек скрипнул зубами. Глава гильдии наверняка покатывался со смеху, когда обсуждал с его дядей это задание. В том, что Питер знал о нем, Дерек не сомневался ни капли. Наверняка так Крис мстил за смерть своей дочери – и пусть та полностью заслужила скрытый клинок в свое горло, но…

Наверное, поздно было указывать, что, пусть и принадлежал этот клинок ему, рука, нанесшая смертельный удар, была дядина.

Где–то ярко вспыхнул фейерверк. Золотые искры на мгновение замерли в темном небе, а затем осели на одеждах гостей исчезающими драгоценностями. Из глубины дома играла музыка, во внутреннем дворике слышался женский смех. И вместо ожидаемого запаха вина Дерек отчетливо ощущал сильный запах сладостей.

– Привет, – рядом с ним совершенно неожиданно оказался невысокий юноша. – Ух ты! Классный костюм! А кого ты изображаешь?

– Ассасина, – Дерек от неожиданности ответил абсолютно честно, разглядывая маску, за которой скрывалась верхняя половина лица.

Вообще–то даже в Братстве никто не мог подкрасться к нему незаметно – неудивительно, что он растерялся. Дерек сердито нахмурился. Вот сейчас парень завопит и…

– Здорово! У нас сегодня в гостях настоящий ассасин! Ты же настоящий, правда?

…и вместо того, чтобы позвать стражу, утащит его к гостям.

Дерек вздохнул. Его задание все больше и больше стало напоминать фарс.

***

– А ты уже знаком с Лидией Мартин? Правда, она сегодня выглядит особенно здорово? А ты уже пробовал эти восточные сладости? Смотри, Джексон опять устроил показательный бой со своим напарником. Надеюсь, Мэтт на этот раз оставит его как минимум с подбитым глазом…

Через пятнадцать минут непрерывной болтовни Дереку показалось, что его голова увеличилась как минимум вдвое. Парень тащил его через толпу, умудряясь рассказывать последние новости, смеяться, шутить с приятелями и одновременно задавать кучу вопросов самому Дереку.

Ответов он, впрочем, даже не ждал.

– Я смотрю, ты не очень-то разговорчив, да? – Дерек хмыкнул на это заявление. Парень просто поражал своей болтливостью. – Кстати, я не скажу тебе свое имя – сегодня это совершенно не нужно. Но ты можешь называть меня Стайлзом. А как тебя зовут?

Дерек пожал плечами. Сейчас он совершенно спокойно оглядывался по сторонам пытаясь понять, как ему лучше всего выбраться из этого места.

– Тогда я буду звать тебя «хмурым волком». Не стоит быть таким серьезным – сегодня же Мариин день.

– Я не праздную этот праздник, – отозвался Дерек, – и ты не можешь видеть выражение моего лица, когда я в капюшоне.

– Ну, папа мне всегда говорил, что я наблюдательный, – сообщил ему Стайлз и радостно улыбнулся, – а он начальник стражи, как–никак. Редко когда ошибается.

Дерек с трудом подавил нецензурное ругательство, но одновременно с этим ему стало любопытно – может ли вечер принести ему еще сюрпризы – более значимые, чем те, что уже случились?

– Как насчет того, чтобы потанцевать? – Оказывается, Стайлз с легкостью может сделать практически невозможное для обыкновенного человека.

***

Дерек не любил танцевать, но это не значило, что он не умел этого делать. Его бывшая девушка – до того, как стать предательницей и найти смерти от клинка его дяди, – весьма лестно отзывалась о его способностях. Что–то там было про агрессивный стиль и невозможную сексуальность.

Возможно, врала. Как и обо всем прочем, что она ему говорила.

Дерек зажмурился и рывком притянул Стайлза к себе ближе. Музыка была ему не знакома, но он не может знать все в этой жизни…

Звуки скрипки рассекали воздух, натягивались и резали кожу до кости. Дерек держал в руках сына врага и думал о том, что одно движение – и парень захрипит и осядет к его ногам не потому, что танец создает вокруг них удушливый зной…

Они кружились между парами, мало-помалу отдаляясь от танцующих. Или, может быть, им освобождали место, потому что им двоим оно было явно нужнее. Стайлз улыбался, и Дереку казалось, что тот его дразнит. Дразнит так, как может дразнить хорошо знающий тебя человек…

Одно движение – и он закатит глаза не потому, что Дерек нарочито небрежно перехватит его за шею и оттолкнет прочь…

Голод. Вот что чувствовал в этот момент Дерек. Безумно хотелось чего-то простого и требовательного, чего-то настоящего.

Стайлз не просил – о нет. Он требовал свое, и Дерек повиновался, усмехаясь про себя совпадению их мыслей. Там, где он думал забирать, Стайлз протягивал ему нужное. Там, где он раскрывался, Стайлз становился идеальным щитом...

Одно движение – и толпа вокруг раздастся в сторону не потому, что Дерек бросится за Стайлзом следом под требовательный взвизг каблука…

Они танцевали танец, похожий на схватку и не похожий на нее настолько, что можно было сбиться с толку. Эта двусмысленность начинала царапать изнутри острыми иглами, и Дерек чуть слышно зарычал, перехватывая сильные запястья – буквально выкручивая их. Но Стайлз только улыбнулся и вжал колено в пах Дереку. Это могло быть болью от них обоих друг – другу, но стало чем-то недостаточно большим для того, чтобы закончить танец.

– Я тебе не проиграю, хмурый волчара, – Стайлз говорил уверенно, но капельки пота, заблестевшие над его верхней губой, выдавали его волнение.

Скрипка заметалась между ними, и улыбка Стайлза исчезла совершенно. Дерек видел, как он сжал губы и сощурил глаза.

– Проиграешь, – мягко выдохнул Дерек и… практически уронил его на мраморные плиты. Только в последний момент удерживая за талию.

Стайлз инстинктивно схватился за плечи Дерека и несколько мгновений был натянутым, как тетива арбалета перед выстрелом. Дерек про себя довольно хмыкнул и отметил, что рефлексы у сына начальника стражи были что надо.

И всего лишь через пару ударов сердца взгляд карих глаз снова стал мягким.

– Ты отлично танцуешь, – облизнув губы, проговорил Стайлз. Дерек тяжело сглотнул – и снова у него мгновенно пересохло во рту.

– Думаю, все остальное я тоже делаю не хуже, – прохрипел он, и радужку Стайлза затопила чернота зрачка. Прямо перед тем, как он закрыл глаза и потянулся к Дереку всем телом.

Дерек чувствовал запах возбуждения, оседающий на его языке горькой сладостью халвы. Адреналин сыграл с ним дурную шутку, и, похоже, расплачиваться за неё ему придется сорванным заданием.

Краем глаза Дерек уловил движение – к ним кто-то направлялся. И ему хватило одного вздоха, чтобы опознать в незнакомце его сегодняшнюю цель. Вторым вздохом он отправил метательный нож прямо в горло работорговцу. На третий вздох Стайлз открыл глаза, и Дерек разжал руки.

– Чёрт! – недовольно завопил Стайлз, падая на спину. – Хмурый волк, это уже просто…

Но Дерек уже мчался длинными перебежками до стены. У него было всего несколько минут, пока не найдут тело, пока не поднимут шум… И пока Стайлз не поймет, что ему не соврали ни единым словом.

Он успел.

И за все время, что добирался до Бюро, не оглянулся ни разу.

***

Дорогая моя сестренка, хотел бы я тебе написать, что все в порядке, но… я не стану тебя обманывать.
Сразу оговорю, что все живы и здоровы. Питер передает тебе самые горячие приветы и рассчитывает, что на Новый год ты приедешь к нам – встретить весну всей семьей, что может быть лучше в наше нелегкое время?
Так что дело только во мне.
Кажется, я дошел до того, чтобы нарушить наш Кодекс и совершить убийство невиновного.
Я прямо слышу твой смех, сестренка... Да–да, это снова я пишу тебе о сыне главы стражников. Ты помнишь, ранее я рассказывал тебе о том, как познакомился с ним на недавнем празднике в его доме. Он очень умный юноша, что в таком возрасте редкость. И, похоже, то, что благодаря мне праздник оказался сорван, серьезно его обидело. Потому что с этого момента он поставил перед собой цель поймать меня и бросить в самую паршивую темницу, которую только можно найти.
Питера очень повеселил этот предприимчивый юноша, когда наш дядюшка увидел развешенные по всему базару плакаты, где предлагается награда в тысячу акче за «хмурого волчару».
На мой взгляд, Стайлзу не помешает хорошая порка, но я признаю, что некоторые его идеи весьма… интересны.

Миссия вторая.

Синхронизация 33%

***

– Это невыносимо, Питер, – Дерек в раздражении стукнул по стене, – этот паршивец взбаламутил весь город. Работать стало просто невозможно – повсюду стража.

– Ты прав, но Кодекс запрещает нам убивать невинных, Дерек, – Питер совершенно спокойно отпил ледяной родниковой воды и чуть прижмурил глаза, как довольный кот. – Впрочем, ходят слухи, что дело может решиться достаточно просто.

Дерек недоверчиво вскинул бровь, и Питер улыбнулся.

– Подумай, племянник. Все эти хлопоты, все эти бесконечные облавы на притоны контрабандистов и прочих темных личностей, все эти призывы с главных площадей города о награде за поимку «опаснейшего ассасина»… Тебе это ничего не напоминает?

Задохнуться воздухом, оказывается, так же легко, как и водой. Дерек привычно сосчитал до десяти и оскалился в подобии приветливой улыбки:

– Я надеюсь, Питер, что ты пошутил. Потому, что это предположение просто… абсурдно. А теперь, с твоего позволения, меня ждут новички.

Питер проводил его взглядом и вздохнул.

– А ты за мной так не ухаживал, – мягко произнес он в пустой комнате.

Где–то из глубины, со стороны кровати, скрытой пологом, донесся негромкий смех.

– Я оставил тебя в живых после того, как ты убил мою дочь, – Крис Арджент, бывший тамплиер, перешедший на сторону ассасинов и завоевавший право быть его главой, подошел к своему любовнику и…

…скрытое лезвие буквально в миллиметре прошло возле горла Питера Хейла, мастера-наставника Братства.

– Неплохое лезвие, – Питер даже не пошевелился, но глаза недовольно сузились. – Однако ты забыл о том, что находится у тебя между ног.

Солнечный зайчик отразился от остро заточенного лезвия, что находилось в опасной близости от паха главы гильдии. Крис не слышал звука извлекаемого оружия, а это значит, что Питер умудрился напасть ровно в ту же секунду, что и он сам.

– Но ты же позаботишься о моей слабости, – улыбка приподняла уголки губ Криса и зеркально отразилась в глазах Питера. – Как обычно, – добавил он, наклоняясь ближе к губам своего невозможного любовника.

– Ну разумеется, как обычно.

***

В Константинополе была ночь.

Ветер почти стих, и полное безмолвие царило на пирсе. Не скрипели канаты, не хлопали паруса, не горланили матросы и не переругивались с особо настырными купцами стражники .

Ветер нес собой запах соли, пряностей, пыли и грядущей дневной жары, от которой дрожит воздух над камнями.

– Ты искал меня, Стайлз. Вот он я. Позовешь стражу?

Дерек знал, что он задумал опасную авантюру, но слова Питера на многое ему открыли глаза. Он не был глупцом и умел признавать свои ошибки. А то, что он не сразу раскусил характер всех этих «скрытых» посланий, действительно можно было отнести к разряду его личной ошибки. И для того, чтобы ее исправить, у него могло просто не остаться времени.

Все, что делал этот несносный мальчишка, могло легко перейти в уязвленную гордость – либо обыкновенное плотское влечение.

Нет. Лучше об этом не думать.

– Не думал, что у тебя хватит наглости показаться мне на глаза, – Стайлз крепче сжал в ладони меч и усмехнулся. – После целых трех недель ожидания, Дерек. Трех. Недель!

Дерек улыбнулся. Прозвучавший упрек был высказан в достаточно точном настроении, чтобы он понял, как именно себя нужно вести.

– Ты злишься? – уточнил он, прекрасно зная ответ, но Стайлз смог его удивить.

Снова.

– Разумеется, я злюсь, – выпалил он, – из–за тебя мне приходилось идти на просто сумасшедшие авантюры, чтобы показать, что стражники теперь не враги ассасинам. И из–за тебя мне пришлось рассказать отцу о том, как ты меня лапал на празднике Девы Марии, чтобы объяснить своё поведение.

Дереку показалось, что он ослышался.

– Не враги? И, погоди… Лапал? Это когда именно – не напомнишь?

Стайлз пожал плечами.

– Ну, я был слишком занят, тем, что отвлекал от тебя внимание стражи, чтобы обращать внимание на подобные мелочи. Но сам факт запомнил.

Дерек призвал на помощь все свое хладнокровие. И всего лишь притиснул малолетнего наглеца к стене за грудки, а не ударил его под дых, как хотелось сделать с самого начала.

– Ой, хмурый волчара, можно подумать, если перед тобой появится некто в одежде, скрывающей кучу оружия, с капюшоном, натянутым на глаза, и за минуты забирающийся по отвесным стенам, ты не сумеешь сделать правильные выводы. Я тебе говорил, что я хорошо работаю с информацией.

Стайлз оттарабанил фразу, даже не запинаясь. Дерек чувствовал его сердцебиение – оно было ровное и, чего греха таить, завораживало.

– И что теперь, – поинтересовался он у Стайлза, – отменишь награду и будем мы жить долго и счастливо?

– Не я первый полез с поцелуями, – буркнул Стайлз, пялящийся на губы Дерека с просто неприличной жадностью, – ну, может быть, и я, но ты вполне можешь закончить неоконченное. Я просто ненавижу…

Дерек решил, что заткнуть этот поток слов можно только одним способом.

Поцелуй вышел рваным, удивительно правильным и странным. Стайлз вертелся в его руках, пытался кусаться, и Дереку скоро надоели эти попытки доказать что-то, что совершенно не имело значения.

– Перестань возиться, – строго рыкнул он, на минуту оторвавшись от поцелуя. Дождался кивка головы и продолжил прерванное занятие. Вернее, продолжили они оба, потому, что Стайлз странным образом успокоился и стал отвечать именно так, чтобы Дерек захотел продолжения уже не в вертикальной, а вполне себе в горизонтальной плоскости.

– Так что дальше? – все–таки повторил он вопрос и ласково погладил скулу Стайлза, жалея, что освещения недостаточно, чтобы разглядеть всю его живую мимику. Дерек еще с прошлого раза заметил, насколько она удивительная.

– А дальше я тут отыскал документы, которые свидетельствуют о наличии при султанском дворе предателя. И мы вполне можем заняться этим вопросом…

Дерек перекинул на плечо свое нахальное счастье и решительным шагом направился к своему дому.

– …после Нового года. Он как раз завтра – ты знал об этом, хмурый волчара? Или лучше отложить все на следующую неделю и подготовиться лучше? Эй! Эй, Дерек, я вообще-то с тобой разговариваю!

– С наступающим Новым годом тебя, Стайлз, – невозмутимо произнес Дерек, добившись этой фразой потрясенного молчания.

Кто же знал, что, пусть и не на родной праздник, самое главное его желание исполнится?

Миссия последняя.

Синхронизация 85%

Когда я был молод, у меня были свобода, время и любовь. Но мне понадобилось долгих десять лет, чтобы я полностью постиг смысл этих слов.
Сейчас, на закате лет, он ясен мне как никогда.
Все эти понятия придают мне силы двигаться дальше, как делали это на протяжении всей моей жизни. Время позволяло мне познавать новое и открывать для себя истины старого. Свобода разрешала мне испытывать себя и свою стойкость. Любовь же…
Любовь, mio bene, открыла во мне бесконечные горизонты нашего непостижимого мира. Она пришла ко мне в твоем обличии, и через тебя я полюбил так, как никогда даже не надеялся.
И спустя все эти годы я не устаю повторять это. Я люблю тебя, mio Stails. И с нетерпением жду твоего приезда на наш праздник, который мы отметим в кругу наших семей, с братьями и сестрами Братства, нашими детьми и с тобой.
Навеки твой, Дерек Хейл.

Синхронизация 100%


Примечания:
1. Время действия – ориентировочно 1470 – 1475 гг н.э.
2. Дереку лет двадцать пять.
3. Стайлзу двадцать два. Его болезнь была в описанное время была еще незнакома, поэтому его поведение может быть слегка ООС для знатоков канона.
4. Праздник, на который попал Дерек в первой миссии, отмечался 8 декабря. Это один из главных богородичных праздников — День непорочного зачатия Девы Марии, культ которой очень популярен в католицизме. Более подробно можно узнать о этом празднике из источника: www.calend.ru/holidays/katolic/
5. Автор решил оставить ХЭ, так как все–таки скоро Новый год. И просто потому, что он няша.
6. Откуда у Дерека и Стайлза появились дети – это история из совершенной новой игры. Кто знает, возможно, синхронизация окажется весьма близкой по времени?

@темы: слэш, авторский фик, Стайлз Стилински, Дерек Хейл, СС 2013-2014, PG

Подарок для  etweehand

Название: Прекрати верить в Санту и получи трусы в подарок!
Оригинал: When You Stop Believing in Santa You Get Underwear, от owlpostagain
Разрешение на перевод: есть
Размер: ~7400 слов
Пейринг: стерек, но вообще рядом вся стая и родители =)
Категория: слэш
Жанр: романс, хёрт/комфорт (эмоциональный)
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Однако в коробках есть и вещи, подлежащие восстановлению. Совершенно нетронутая огнем тяжелая шиферная табличка с выгравированной искусным шрифтом надписью подтверждает, что как минимум один человек в семействе Хейлов не был обделен чувством юмора (у Стайлза возникает жуткое подозрение, что это может быть Питер). «Прекрати верить в Санту и получи трусы в подарок».
Или же просто история о Стайлзе, который считает, что никто не заслуживает встречать Рождество в полном одиночестве.
От переводчика: Всех с праздниками!

Читать

Это не приходит Стайлзу на ум до самой половины десятого вечера Дня благодарения. Перекладывая картофельное пюре в пластиковый контейнер, пока отец переодевается на работу — торговый центр в двух городах от Бикон Хиллз запускает Полуночную Безумную ЧерноПятничную Распродажу, нужно следить за толпой, — Стайлз вдруг понимает, что не только он из всех его знакомых будет сегодня вечером сидеть дома один.

И действительно, если задуматься, практически все его знакомые наверняка проведут праздник в горьком одиночестве различной степени тяжести. И, возможно, об этом стоило задуматься гораздо раньше, потому что пусть даже если бы они не были настоящими друзьями, в теории, предполагалось, что они стая. Стаи. Стая и придаток? Стая и отделившаяся-от-союза-прилежащая-стая?

Неважно. Смысл в том, что Стайлзу это кажется несколько неправильным, особенно учитывая, что он-то, хоть и в одиночестве, зато перекладывает во все попадающиеся под руку герметичные контейнеры остатки домашней еды, а вот у Дерека на ужин наверняка разогретые в микроволновке полуфабрикаты, Айзек ненавидит своих попечителей-только-на-бумаге-и-видимо-на-праздники, Лидия пытается убедить официантов Загородного клуба Биконской долины подать вино несовершеннолетней, чтобы потом не вспомнить ужин с родителями, а мама Скотта все утро была на смене. Возможно, на День благодарения уже слишком поздно что-то устраивать, потому что Стайлз буквально в пятнадцати минутах от того, чтобы расстегнуть пуговицу на джинсах завалиться на диван, но ведь всегда остается Рождество…

Шаг первый: спросить отца. О чем Стайлз сожалеет почти сразу же, как только слова слетают с его языка. Черты отца смягчаются, расслабляются, в глазах появляется знакомый блеск горько-сладкого воспоминания, а Стайлз возненавидел это выражение в тот самый момент, когда впервые его увидел.

— Временами ты так похож на мать, — с любовью говорит шериф, как только обретает контроль над собственным голосом. — Она тоже никогда не любила, чтобы люди проводили праздники в одиночестве. Всегда в последний момент приводила домой бездомных, звонила, чтобы я выкопал из подвала еще один раскладной стул или втиснул на стол дополнительную тарелку.

Стайлз думает, что это «да», надеется, что это «да», потому что следующий этап, Шаг второй, подразумевает донести саму идею до Скотта.

У Скотта широко распахиваются и загораются глаза при одной мысли о стряпне Стайлза, и это, очевидно, служит довольно мощным отвлекающим обстоятельством, чтобы у него ушло несколько минут на то, чтобы осознать оставшуюся часть предложения.

— Всех? — сетует Скотт, восторг стремительно убывает при мысли о том, чтобы, из всех возможных вариантов, поделиться рождественской ветчиной с Дереком Хейлом.

— Я хочу сказать, они могут и не согласиться, — напоминает Стайлз, хотя вроде как надеется, что придут все. — Да ладно тебе, Скотт, это же Рождество! Невозможно накосячить настолько, чтобы заслужить встречать Рождество в сгоревшем остове старой семейной столовой наедине с самим собой.

Скотту хватает наглости продолжить упрямиться, будто это главным образом его дом (хотя, вроде как и его. Процентов на тридцать. Может быть, на двадцать пять), поэтому Стайлз добивает его последним ударом:
— Кроме того, подумай, насколько будет счастлив по-настоящему встретить Рождество Айзек.

Скотт поддается. Стайлз знал, что так и будет.

***
Приглашение остальных бет — Шаг третий — осуществляется в следующей последовательности.

3.1.

— Айзек. — На уроке Американской истории Стайлз сидит позади него на параллельном ряду. Он наклоняется вперед и тыкает в Айзека тупым концом ручки. — Я слышал, твои воспитатели, или как их там, — евреи.

— Счастливой Хануки, — угрюмо ворчит Айзек, хмурясь так сильно, что морщинки между бровей образуют явно выраженную букву V.

— В общем, в сочельник я устраиваю ужин у себя дома, — говорит Стайлз.

— Скотт говорит, что твое пюре — это нечто, из чего сделаны сказочные облака. — Айзек выглядит значительно менее несчастным, вот так просто, и именно в этот момент Стайлз сильнее, чем когда либо, уверен в том, что неважно, насколько будет неловко, сколько будут ворчать все остальные, эта идея — лучшее, что он придумал за много месяцев.

— Ты просто погоди, пока не попробуешь его с домашней подливкой, — добавляет сидящий с другой стороны от Айзека Скотт. — Больше никогда не сможешь есть бутылочную ерунду из магазина.

Улыбка Айзека едва видна, она очень личная и адресована скорее Скотту. Но Стайлз все равно намерен считать ее успехом.

3.2.

— Значит, я так понимаю, у тебя единственного из всей стаи в семье нет причин беспокоиться о пустых стульях вокруг рождественского стола, — говорит Стайлз Бойду, сидящему на трибунах возле футбольного поля, хотя сезон завершился почти четыре недели назад.

— В этом году семейный рождественский сбор впервые устраивает моя старшая сестра, — отвечает Бойд. Руки в карманах, а взгляд ни на миг не касается Стайлза. — Она живет возле озера Тахо. Едет вся семья, мама даже на все четыре дня забирает бабулю из дома для престарелых.

— О. — Стайлз как-то даже сдувается. Потому что пусть даже это идеально убедительный ответ, не говоря уже о том, что такой способ отметить праздник кажется действительно прекрасным, он все равно слегка поддался надежде собрать вместе всю стаю. Не исключено, что они могли бы воспользоваться этим вечером как возможностью узнать друг друга получше, которая при этом не включала бы в себя необходимость что-нибудь убить.

— Ага, кивает Бойд. — Кстати, я хотел тебя кое о чем спросить. Как думаешь, если мне принять точно выверенную дозу аконита, этого будет достаточно, чтобы я чувствовал себя хреново, но при этом без смертельных последствий?

— Что-то я не понял, как мы договорились до аконита, — признается Стайлз. Если честно, на улице холодно — вот тебе и Калифорния, ага. И если Бойд не придет на Рождество, то Стайлзу понадобится совершенно иной повод для приглашения Эрики, так что он вполне даже готов топать внутрь и начинать работать над этим. И отогреваться.

— Двадцать шестого полнолуние. Теперь я себя контролирую, по большей части, но я не буду подобным образом подвергать опасности свою семью. Особенно племянников.

С минуту Стайлз молчит, потому что порой Бойд, пытаясь что-то донести, многое оставляет невысказанным, а Стайлз обычно успевает передумать десять мыслей наперед, чтобы сконцентрироваться на текущем разговоре, так что с общением у них не особо ладится. Тем не менее, Стайлз старается, когда это действительно важно. И сейчас, похоже, как раз один из таких моментов.

— Я поговорю с Дитоном, — наконец обещает он, и Бойд все же поворачивается, чтобы посмотреть на него. — Мне не нравится сама идея травить тебя, пусть даже и слегка, но мы что-нибудь придумаем.

Бойд снова кивает. Он не благодарит, но Стайлз знает, что это подразумевается. Повисает еще одна долгая пауза, тишина, которая не совсем прямо ­тихая — ее нарушает неслабо завывающий ветер, хлещущий по металлическим трибунам, — пока Стайлз не вспоминает, зачем вообще сюда пришел.

— Сочельник, — в итоге произносит он. — От него до полнолуния вроде достаточно далеко, чтобы вы, ребята, смогли справиться с несколькими порциями еды а-ля каса де Стилински, не оволчившись и не покусав бабулю Скотта, да?

Бойд не говорит «да», но он не говорит и «нет». И это самый положительный ответ на приглашение, какой Стайлз когда-либо ожидал получить от Бойда.

3.3.

— Я принесу десерт, — заявляет Эрика, подпирая шкафчик Стайлза с таким видом, словно звонок на первое занятие через шестьдесят секунд не провозгласит их полное опоздание. — Просто назови мне точное количество гостей хотя бы за три дня до часа Х, чтобы мне ориентироваться, сколько готовить.

Стайлз, который накануне лег ну слишком поздно и еще не ощутил весь эффект первого кофе, только моргает.

— А еще моя сестра вроде как воинствующая вегетарианка, так что постарайся проследить, чтобы на столе было как минимум одно овощное блюдо. Если только не хочешь тринадцатилетнюю версию «Почему плотоядные — самые бесцеремонные задницы на планете».

3.4.

— Мы все праздники будем на Терксе и Кайкосе, — сообщает Лидия. На ее лице написано «завидуй, я буду в пятизвездочном отеле, пока вы, деревенщины, будете украшать елку однобаксовой гирляндой», но вот глаза у нее большие, карие, грустные и с головой выдают ее напускной энтузиазм.

— Звучит действительно классно. — Стайлз лжет, потому что всего солнца, песка, из кожи вон лезущего, лишь бы угодить, персонала и лучшей еды в мире никогда не будет достаточно, чтобы убедить его провести Рождество со степфордской семейкой Лидии.

Лидия, хоть теперь и осталась и у Стайлза чуть ли не единственным другом-человеком, способна поймать его на лжи не хуже остальных. Более того, даже лучше, ведь другие просто-напросто мухлюют с этим своим супер-пупер слухом, а она полагается лишь на свои (экстра)ординарные человеческие способности.

— Я приберегу для тебя немного еды? — предлагает Стайлз. Попытка слабенькая, потому что, давайте уж начистоту, полный дом оборотней… не останется там никакой еды.

— Раньше я устраивала шумные новогодние вечеринки, — неуверенно говорит Лидия, словно Стайлз и так этого не знает. Словно Стайлз не провел последние четыре года, отчаянно надеясь стать для Лидии хоть сколько-нибудь заметным, чтобы получить приглашение. — Но теперь в этом нет ничего особенного, а в моде дружеские посиделки. Может быть, в этом году будет уместен список гостей поменьше?

Стайлз усмехается, и лицо Лидии на целые пять секунд освещается искренней улыбкой. А потом она откидывает волосы на плечо и преображается в нечто куда более надменное.

3.5.

Эллисон кажется неподдельно шокированной, когда, открыв парадную дверь, обнаруживает на своем пороге Стайлза. В ее оправдание нужно казать, что такая реакция вполне обоснована, потому что они теперь едва ли общаются, но Стайлз полон Решимости, и он не хотел спрашивать, пока Скотт был в зоне слышимости.

— Я знаю, что вы со Скоттом, типа, окончательно расстались, — незамедлительно начинает Стайлз, и в выражении лица Эллисон моментально появляется желание захлопнуть дверь у него перед носом.

— Нет-нет-нет, — тараторит Стайлз, выбрасывая вперед обе руки, словно и правда мог бы ее остановить. — Я просто хотел сказать, что знаю: вы не вместе, но мы же все равно друзья. Вроде того. Ты и я, или ты и Лидия, и иногда даже Джексона, хотя он уже свалил, так что не знаю, к чему я его сюда приплел. Суть в чем: я вроде как взял на себя миссию убедиться, что в это Рождество никто не будет одинок, и не был уверен, есть ли вам с отцом куда пойти…

Воинственность слетает с Эллисон задолго до того, как Стайлз неловко замолкает. Она так и остается стоять, почти всем весом опираясь на зажатую в руке дверную ручку и глядя на Стайлза так, будто не знает, как расценивать его речь. Ему приходит в голову, что, возможно, это первый за много месяцев раз, когда хоть кто-то из них решился к ней подойти. И хотя Стайлз знает, что виновата в этом почти полностью она сама, ему от этого все равно как-то неуютно.

— Это… это очень мило с твоей стороны, Стайлз, — тихо произносит она, и ее голос звучит хрипло, словно последнее время ей не слишком часто доводилось разговаривать. — Я просто не уверена, что это такая уж хорошая идея.

— Вероятно, нет, — соглашается Стайлз, потому что идея совершенно точно хреновая. — Но все же, предложение в силе. Подумай об этом, ладно? Даже если просто придешь на десерт и вообще.

Эллисон говорит, что подумает над этим, а Стайлз знает, что нет, но не спорит. Весь смысл был в самом жесте — больше, чем в чем-нибудь еще, — и он думает, что Эллисон это вполне поняла.

3.6.

Стайлз находит Дерека в обугленных руинах дома Хейлов, в дальнем конце коридора, который раньше никогда не замечал. У Дерека сразу появляется эдакий бегающий взгляд, словно его поймали с руками в трусах. Стайлз игнорирует вставшую перед глазами сногсшибательный образ того, что подразумевает этот конкретный речевой оборот (пока, он, определенно, вернется к нему позднее), и вместо этого концентрируется на оскале, в который складываются черты лица Дерека.

— У тебя теперь разве нет только что купленной квартиры? — хмурится Стайлз, потому что ну правда же, Дерек не должен быть здесь. Особенно теперь — словно праздничный сезон и так недостаточно подавляющее явление, так еще и до годовщины пожара меньше месяца, и Стайлз знает, что в этом году Дерек впервые с тех пор проводит Рождество в Бикон Хиллзе…

— А тебе разве больше нигде не надо быть? В школе? Дома? Где угодно, кроме как здесь?

— Сегодня суббота, — ворчит Стайлз. А потом, потому что все равно нет смысла тянуть с этим еще дольше, продолжает: — Мы собираемся на рождественский ужин у меня дома. Придут все, кроме Лидии. Даже семья Эрики.

— Я слышал, — коротко отвечает Дерек. В выражении его лица появляется что-то мрачное — что-то в острых гранях и настороженном взгляде, и Стайлз не может не задуматься.

— Ты же знаешь, что тоже приглашен, да? Типа, я тут привез свою задницу в эту лесную глушь, чтобы лично пригласить ваше королевское вервульшество в Праздничный Дом Стилински Для Брошенных Игрушек.

Он бы не заметил вспышку удивления, если бы так тщательно ее не высматривал, наблюдая за лицом Дерека в поисках хоть какого-нибудь подтверждения его подозрений. И вот оно — написано прямо поперек небритой рожи.

— Серьезно, — предпринимает Стайлз новую попытку, осторожно делая шаг вперед. — Чувак, я знаю, что мы не похожи на… настоящих друзей. Или вообще. Но, мужик, это же Рождество. И Рождество — полный отстой, если встречать его в одиночестве.

Еще шаг, и комната, на пороге которой стоит Дерек, открывается Стайлзу под новым углом. Она спроектирована как кладовая — узкая и длинная, с остатками того, что почти наверняка было встроенными полками, тянущимися вдоль трех из четырех стен. На полу стоит открытая пластмассовая коробка, а за ней поставлены одна на другую еще две.

Из открытой коробки высовывается краешек чего-то, кажущегося очень, очень-очень похожим на то, что когда-то было рождественским венком.

— Дерек, — жестко говорит Стайлз, — не смей. — Он и сам поражается стальной убежденности в собственном голосе. Дерек же снова выглядит в высшей степени виноватым, боком выходит из кладовой, словно надеется, что Стайлз забудет о том, что уже видел, как только захлопнется дверь. Но ущерб уже нанесен. — Четыре часа, сочельник, у меня дома. Всем будет гораздо менее неловко, если ты все-таки войдешь через парадную дверь. Хотя бы разок. А еще если наденешься что-нибудь не заляпанное кровью.

Он уходит, потому что его положение явно не позволяет приказывать Дереку, но все равно поглядывает в зеркало заднего вида. Он с удивлением ощущает удовлетворение, когда Дерек аккуратно закрывает входную дверь и забирается в Камаро, до того как Стайлз успевает миновать даже первый поворот.

***
Шаг четвертый технически вступает в игру еще до того, как завершается Шаг третий, потому что Стайлз почти полных две недели мешкал с приглашением Дерека. Эрика снова подходит к нему в коридоре, в ее пальцах болтается нечто подозрительно напоминающее рождественский носок в миниатюре, и будь у Стайлза больше мозгов, он бы быстренько поджал хвост и свалил, пока еще была возможность.

— Итак, подарки, — начинает Эрика, и это пригвождает его к месту. В общем-то, он думал об этом, потому что нет ничего печальнее, чем не получить подарков на Рождество, вот только сейчас он серьезно на мели.

Эрика взмахивает носком в его сторону, словно это должно что-то означать, и закатывает глаза, получив в ответ лишь ничего не понимающий взгляд.

— Тайный Санта, — конкретизирует она, словно ей причиняет невероятную боль необходимость озвучивать свой гениальный план. — Здесь имена всех, лимит — двадцать баксов. Все получат как минимум по одному подарку, и никому не придется изображать по этому поводу эмоциональную маленькую девочку.

Когда они учились в средней школе, была такая мода: в день чьего-нибудь рождения оборачивать его шкафчик праздничной подарочной упаковкой, перевязывать лентами и украшать конфетами. Это, как правило, организовывалось подружками именинника, будь тот парнем или девушкой, и на самом деле было просто совершенно показушным способом объявить всей школе, что у тебя день рождения и просто очень, очень офигенные друзья.

Стайлзу никогда не заворачивали шкафчик. Когда Эрика снова многозначительно покачивает перед ним носком, до Стайлза доходит, что и с Эрикой такого никогда не происходило.

— Дерек? — со стоном читает Стайлз, развернув вытянутый им двумя длинными пальцами клочок бумаги. Ну конечно же, это прямо наипервейшее правило Тайного Санты — ты всегда, всегда в качестве адресата получаешь человека, с которым вообще не будешь знать, что делать. — Да ты, должно быть… Я даже не знаю, придет ли он.

— Стилински, если ты думаешь, что Дерек не покажется на ужине, если ты лично его пригласишь, тогда ты точно не замечаешь ничего вокруг.

Она уходит до того, как он успевает попытаться выбить из нее объяснение. Ключевое слово тут, конечно, «попытаться», потому что у Стайлза хватает яиц, чтобы признать: у него против Эрики и в лучшие дни нет ни малейшего шанса.

***
Шаг четвертый с половиной: понять, что подарить Дереку. Ответ приходит за неделю до зимних каникул, когда Стайлз стоит на коленях посреди чердака, распихивая в стороны коробки в поисках гирлянд для искусственной рождественской елки, которую он вознамерился поставить в этом году.

Вот только вместо них он находит заросшую пылью коробку с надписью «Наклейки на окна для Хэллоуина», а в ней — рождественские украшения, кропотливо завернутые в папиросную бумагу и разделенные небольшими кусками упаковочного поролона. Он вынимает их одно за другим, осторожно раскладывает на грязном деревянном полу, пока не оказывается обведенным полукругом частично развернутых игрушек. Карамельно-красное яблоко с нарисованным такси и надписью «Нью-Йорк» на боку. Сани Санты, в которых Минни припечатывает смачный поцелуй на щеку Микки. Самая настоящая ракушка с просверленным сверху отверстием и выведенным вручную «Пляж Миртл, 1990» на гладкой внутренней поверхности.

Кто-то коллекционирует рюмки. Кто-то коллекционирует ложки. Или магниты. Или наперстки. Или открытки. Кто-то во время каждой поездки в отпуск покупает сувениры в безвкусных лавчонках. Кто-то забегает в магазины при аэропортах, чтобы прикупить что-нибудь перед самым отлетом. Мама Стайлза, в свою очередь, со всей страстью праздничного духа обожала Рождество. И собирала игрушки.

Отец ничего не говорит, когда, придя домой, застает Стайлза за обдумыванием, куда лучше всего повесить ярко-бирюзовый керамический ковбойский сапог, который его отец притащил домой из поездки в Нэшвилл (потому что единственным, что его мама любила больше, чем рождественские украшения, были аляповатые рождественские украшения). Но шериф указывает на небольшое свободное пространство над кругляшом с рельефным видом на Сиэтл, и для Стайлза это вполне достаточное одобрение.

Тем не менее, сначала Стайлз развешивает все, до последнего — металлического и общепризнанно чуть претенциозного логотипа «Метс», который его маме только ради него пришлось заказывать через интернет (потому что ну какой уважающий себя калифорниец будет продавать сувениры нью-йоркской спортивной команды, да притом еще и фиговые), — украшения. И только потом пишет Айзеку. Но все равно проходит еще три дня, прежде чем Айзек пишет ответное сообщение. Путь свободен, Дерек точно будет занят как минимум ближайшие несколько часов, в лучшем случае — весь вечер.

К тому моменту, как Стайлз добирается до дома Хейлов, в лесу темнеет, но джип уже почти восемь месяцев как используется в качестве Сверхъестественной Таксомоторной Компании, Всё Для Оборотней, В Любое Время, так что Стайлз научился быть готовым ко всему. У него в бардачке фонарик полицейского образца, не говоря уже о туристическом переносном светильнике в багажнике, и к тому времени как он заканчивает их устанавливать, кладовая освещается лучше, чем это было бы возможно в дневное время.

Перебирать останки рождественских украшений семейства Хейлов чуть ли не болезненней, чем мамины. Коллекция его матери может быть примером мучительных горько-сладких воспоминаний, но она хотя бы осталась в идеальной сохранности, благодаря сделанной мамой аккуратной обертке.

Украшения Хейлов куда больше похожи на огарки, чем на что-либо еще: истлевшая тесьма тут, отколотое стеклышко там, искривленный и обуглившийся до неузнаваемости расплавленный пластик. Еще там лежит кусок ткани, тяжелый и плотный на ощупь, с все еще различимыми вышитыми буквами «Бле». Желудок Стайлза болезненно скручивает, когда в памяти всплывает прочитанный полицейский отчет по пожару. Блейк Хейл, младший брат Дерека, восемь лет.

Однако в коробках есть и вещи, подлежащие восстановлению. Полдюжины украшений, которые, как думает Стайлз, при очень деликатной очистке можно было бы спасти, привести почти в изначальное состояние. Миниатюрная керамическая модель Мастерской Санты, которая, если ему удастся найти способ отлепить от нее кусочки оплавившегося пенопласта, тоже может быть в порядке. Совершенно нетронутая огнем тяжелая шиферная табличка с выгравированной искусным шрифтом надписью подтверждает, что как минимум один человек в семействе Хейлов не был обделен чувством юмора (у Стайлза возникает жуткое подозрение, что это может быть Питер). «Прекрати верить в Санту и получи трусы в подарок».

Шаг четвертый и три четверти. Собственно, проверка, действительно ли возможно восстановить его находки. Это требует такого уровня терпения, на который Стайлз и не знал, что способен, и ловкости длинных, не дрожащих пальцев, преимуществ которых он раньше не понимал. Но в итоге Стайлз как-то оказывается с шестью тщательно очищенными и наполированными украшениями: изысканными, покрашенными вручную шарами, осторожно уложенными в колыбель из папиросной бумаги и поролона, идея которой позаимствована из маминого опыта. И все это упаковано в старую подарочную коробку из «Мейси», засунутую под елку, чтобы на нее ничего не давило. Домик и табличку — и то, и то очищенное, насколько это было возможно — он оставляет в своем шкафу. Они по логике кажутся слишком тяжелыми, чтобы завернуть их вместе со стеклянными игрушками, а он не собирается строить из себя идиота-недотепу, преподнося Дереку три отдельные коробки.

Тем не менее, он ловит себя на пристальном взгляде в сторону шкафа гораздо чаще, чем когда бы то ни было. Он говорит себе, что это не более чем нездоровое любопытство в области, на которую он не имеет никакого права. Но даже этот аргумент не слишком убеждает его… ну, никому знать не обязательно.

***
Шаг пятый. Собственно, готовка. И это, несомненно, самая простая часть приготовлений. В пятницу перед Рождеством Стайлз огласил Эрике окончательное количество гостей: сам Стайлз и его отец, Скотт, миссис МакКолл, бабуля Скотта, Айзек, Бойд, Эрика, ее младшая сестренка и родители, Дерек. Двенадцать человек. Это примерно на семь порций больше, чем Стайлз когда-либо готовил, и он пребывает в достойном жалости нервном мандраже, дотошно изучая мамину книгу рецептов, позабытый органайзер, пересчитывая пропорции под двадцать человек (потому что он видел, сколько едят оборотни, ага, а еще он видел, как Скотт уминал три громадных порции картофельного пюре, даже не ослабляя ремня на джинсах) и тщательно составляя список всего, что может приготовить хотя бы за сутки загодя, и всего, что понадобится купить в продуктовом магазине.

Первой в дверь звонит Эрика, и Стайлз не может не вытаращиться на нее — самую малость. На Эрике гораздо меньше макияжа и куда больше одежды, чем обычно, в каждой руке по тарелке с пирогом, и она так улыбается, что у Стайлза сердце немножко сбивается с ритма. Еще есть третья тарелка — в руках сестры Эрики, Алиссы, хотя девчонка выглядит гораздо менее восторженной по этому поводу. Четвертую тарелку держит миссис Рейес.

Шериф приветствует Рейесов, как старых друзей, потому что — ну кто бы мог подумать — миссис Рейес работала с мамой Стайлза в библиотеке, а мистер Рейес с его папой в один год закончили Высшую Школу Бикон Хиллза. Так что у Скотта глаза слегка вылезают на лоб, когда он заходит в дом и обнаруживает в гостиной троих шушукающихся взрослых, в то время как Эрика чистит картошку, а Стайлз показывает Алиссе, как нарезать овощи, не оставив на терке половину пальцев. Бабуля Скотта ненадолго заглядывает на кухню, но успевает потрепать Стайлза за щеки и потребовать, чтобы перестал расти, предостеречь Эрику, что лучше бы ей не встречаться ни с одним из этих идиотов, потому что она слишком красива для любого из них, и заставить Скотта изображать из себя личного официанта ровно столько, сколько она будет пить охлажденное белое вино.

Когда появляется Бойд, Стайлз не замечает. Поэтому он теряет Эрику, отправившуюся гордо демонстрировать результаты своих кондитерских усилий. Стайлз заставляет их отогнать Алиссу помогать накрывать на стол, прежде чем она поймет, что он собирается жарить картофельные оладьи на жире от бекона (он сделает горку вегетарианских для нее, и для своего отца тоже, надеясь, что никто этого не заметит, пока не станет уже слишком поздно). И как раз когда он вытаскивает из чугунной сковороды последнюю полоску бекона, звонят в дверь.

На Айзеке колпак Санты, и кажется, будто он никогда не был более горд носить головной убор. Но Стайлзу хватает одного взгляда на Дерека, чтобы забыть, что Айзек вообще стоит на пороге. Дерек сменил свое привычное кожаная-куртка-и-футболка-на-пуговицах комбо на мягкий травянисто-зеленый джемпер, будто связанный точно по нему. И Стайлз бесконечно благодарен высшим силам, за то что у него руки все еще заняты щипцами и прихваткой, потому что только это и не дает ему протянуть руки и огладить все это великолепие.

Айзек держит в руках блюда с сырной и мясной нарезками — явно из местной лавки местных деликатесов — с таким видом, будто это его входной билет на вечеринку. И когда Стайлз отправляет его отнести это прямиком в гостиную, Дерек идет следом и дарит шерифу бутылку «Blue Label», отчего все набившиеся в комнату взрослые теряют дар речи.

Одобрение шерифа имеет свою цену. И, очевидно, его средняя стоимость балансирует где-то в районе бутылки шотландского виски по двести пятьдесят баксов за штуку, а также мясных и сырных закусок самого высокого качества, какое только может предложить Бикон Хиллз.

***
Стайлз не знает, как Эрике с Бойдом удалось втиснуть за обеденный стол двенадцать стульев, но есть у него подозрение: к этому имеет некое отношение то обстоятельство, что все сидят настолько тесно, что он стукается локтями с Айзеком при каждой попытке воспользоваться одновременно ножом и вилкой, а его и Дерека колени плотно прижаты друг к другу под столом. Еще он не совсем понимает, как оказался между Айзеком и Дереком. Недовольный Скотт сидит по другую руку от Айзека, а ухмыляющаяся Эрика — напротив Стайлза, но хотя бы по этому поводу он жаловаться точно не собирается. Дерек подтянул рукава почти до самых локтей, когда Стайлз поставил его за плиту переворачивать оладьи, а Стайлз всегда высоко ценил пару крепких рук.

Айзек издает краткий скулящий стон, положив в рот первую ложку политого подливкой картофельного пюре, мистер Рейес настаивает, что Стайлз изменил его отношение к брокколи, Дерек тихонько бормочет, что его мама каждый год готовила корично-яблочный мусс. Стайлз позволяет согревающему грузу похвал угнездиться внутри, счастливо сваливая все заслуги на мамины рецепты, внимательное обучение бабули Скотта с тех времен, когда она сидела с внуком и Стайлзом после школы, и отцовское снисходительное обеспечение Стайлза кухонными принадлежностями. Он сосредотачивается именно на этом, вместо того чтобы крайне ясно осознавать, что к его бедру прижимается колено Дерека, а между его запястьем и Дерековым предплечьем от силы дюйм скатерти.

Скотт опрокидывает мамин бокал с вином — ну не всегда же только Стайлзу истерить и крушить все вокруг, — и Стайлз пользуется возможностью, чтобы заставить всех встать и отойти от места, где уже и так задержались за едой. Шериф руководит передвижением, выгоняя Стайлза из кухни в гостиную и настаивая, что со стороны шестнадцатилетнего мальчишки это оскорбление — нагло взять на себя всю готовку, так что Стайлз может хотя бы позволить взрослым восстановить свою честь, прибрав со стола.

Эрика с хитрецой предлагает обменяться подарками, и Стайлз еще и близко не настолько стар или утомился, чтобы жаловаться на подарочное время. Он закапывает топор войны и втискивается в свой любимый уголок дивана, Эрика с Бойдом садятся слева от него, а Айзек — на полу у его ног. Скотт берет на себя задачу раздать всем подарки, а Дерек тяжело опускается в кресло, настолько старое и мягкое, что оно практически поглощает его целиком.

Скотт заявляет, что им всем стоит открыть подарки одновременно, и Стайлз знает: это потому что Скотту просто не хватает терпения, чтобы смотреть, как кто-то еще первым открывает подарки. Но Стайлз все равно одобряет это предложение. Он никогда не был большим любителем смотреть, как кто-то открывает подаренные им самим подарки, и ему точно не нужно всеобщее пристальное внимание, когда Дерек будет открывать свой.

— У нас тут одного не хватает, — объявляет Скотт, и Стайлз вспоминает, точно когда все успевают оглядеться и увидеть, что Дерек остался единственным без подарка в руках.

— Вот дерьмо, — бормочет Стайлз, перепрыгивая через Айзека и падая на все четыре возле елки, чтобы вытащить хрупкую ненадписанную коробку, которую он задвинул назад, чтобы никто нечаянно не наткнулся на нее/не упал на нее/не раздавил ее/не поставил на нее другие подарки/(вероятности можно перечислять бесконечно, учитывая присутствие в доме Стайлза и Скотта). — Прости, вот.

Он выпрямляется и неловко передает коробку в направлении Дерека, прежде чем смущенно ретироваться на свое место на диване. Стайлз практически уверен, что частью традиций Тайного Санты является большое разоблачение, кто кому дарил подарок, но он предпочел бы что-нибудь… меньшее. Меньшее, чем ухмылка Эрики, словно она и так уже все знала, меньшее, чем то, как осторожно Дерек принимает коробку, словно ждет, будто тот взорвется у него под носом.

Скотт командует: «погнали!» в тот самый момент, когда Стайлз занимает свое место, и, видимо, все только того и ждали. Эрика взвизгивает, увидев пару пушистых наушников, которые, тут Стайлз просто убежден, Скотт выбирал не сам. Айзек благоговейно проводит кончиками пальцев по набору карандашей для рисования. Скотт выглядит пораженным, что кто-то, кроме Стайлза, смог купить ему вполне сносный подарок.

Стайлз вытаскивает хлопковый сверток из ненормально огромной бумажной сумки и разворачивает футболку с Бэтменом, которую, как он вполне обоснованно подозревает, подарила ему Эрика, что, как следствие, делает эту футболку самой сентиментальной одеждой из всей, что у него есть. Только потом он смотрит на Дерека.

Дерек разворачивает подарки так, словно пытается сохранить упаковочную бумагу. Он одну за другой отклеивает полоски скотча, а потом, отложив аккуратно развернутую бумагу на подлокотник кресла, ставит коробку на колени и снимает крышку. Когда Дерек понимает, что перед ним, роняет крышку на пол и едва проводит кончиками пальцев по стеклу, у него такой взгляд, что Стайлз тут же думает, что лучше бы он просто подарил ему книгу, подарочный сертификат в Старбакс, дурацкие плюшевые кубики в Камаро. Что угодно, только бы не видеть, как тихая глубокая печаль опустошает потемневшие черты лица Дерека.

— Есть еще, гм, кое-что наверху, — тихо произносит Стайлз, потому что он и так уже вырыл себе могилу, пусть уж хоронят заживо за все преступления. — Всего пара штук, но они совсем не влезали в коробку, так что… Если хочешь, полагаю… я на самом деле не… я…

Дерек качает головой, осторожно обхватывая коробку, чтобы ничего не двигалось. Стайлз прикусывает нижнюю губу, дабы не договориться до еще больших несчастий, и бросает отчаянный взгляд на Эрику. Она смотрит на него так, словно вдруг понимает всё, словно ей известно даже больше, чему ему. И это нисколько не умаляет панику Стайлза.

— Мне достался Бойд, — провозглашает Айзек, нарушая повисшую, как только Стайлз перестал тараторить, тишину. Бойд поднимает подарочную упаковку «Огней Ночной Пятницы», и Айзек кажется вполне удовлетворенным полученным от Бойда кивком. Стайлз протягивает руку и слегка сжимает плечо Айзека в качестве благодарности, а тот закидывает голову назад ровно настолько, чтобы ухмыльнуться Стайлзу.

— Скотт, — говорит Бойд, и Скотт, удивленно моргнув, таращится на него.

— Спасибо, чувак. — Скотт переворачивает пластиковую коробку, показывая обложку последнего альбома Blink-182. Стайлз одобрительно улыбается, потому что он удивлен тем, что Бойд достаточно хорошо знает Скотта, чтобы выбрать такой подарок. Бойд только ухмыляется в ответ. — Эрика, это от меня.

Эрика уже одела свои пушистые наушники, и кто бы там их ни выбирал (Стайлз подозревает, что Скотт просто забрел в магазин и состроил щенячьи глазки ближайшей продавщице, хотя Лидию тоже нельзя окончательно списать со счетов), этот человек заслуживает ого-го какого признания, потому что на ней они смотрятся абсолютно восхитительно. Она улыбается Скотту и, взбив кудри, практически сползает с дивана, чтобы притянуть Скотта к себе и оставить ярко-красный поцелуй на его щеке.

— Мой очевиден. — Эрика указывает на футболку у Стайлза на коленях, и он обхватывает ее рукой за шею, чтобы быстро приобнять, прежде чем она успеет его в этом опередить. Он все равно получает свой собственный отпечаток помады на щеке, закатывает глаза и показательно его стирает.

— Спасибо, Женщина-кошка, — поддразнивает он, тыкая ее в пушистые наушники. — Гм, все уже знают моего адресата…

Пальцы Дерека все еще обхватывают дальние углы коробки, зажимая ее бока между локтями, будто он беспокоится, что если не будет за нее держаться, то все это упадет на пол. Стайлз не может не содрогнуться из-за выражения, все не покидающего уголки губ Дерека, и теней под его глазами.

— Айзек, — наконец произносит Дерек, и хотя это уже и так было довольно-таки очевидно, Айзек все равно выглядит почти что сраженным наповал. Он тоже все еще не убрал рук со своего набора для рисования, и Стайлз видит у него на коленях альбом для рисования, который раньше почему-то не замечал.

— Я… ух ты. Спасибо, Дерек, — выпаливает Айзек, и у него на лице расплывается такая изумительная улыбка, что у Стайлза даже лицо вроде как болит от солидарности. Дерек едва вымучивает небольшую улыбку в ответ, но когда его лицо возвращается к изначальной унылости, складки вокруг рта кажутся уже чуть менее глубокими.

***
Десерты Эрики оказываются как минимум на одном уровне со стряпней Стайлза, и Стайлз далеко не единственный, кто бесстыдно пытается попробовать по куску от каждого их четырех пирогов, выстроенных в линию посередине стола. Яблочный пирог, черничный обсыпной, чизкейк, двойной шоколадный с шоколадной глазурью. Ну кто мог знать, что Эрика — богиня выпечки?

— Я сейчас взорвусь, — стонет Стайлз, со звоном роняя вилку на пустую тарелку и сползая по сидению как можно ниже. Из-за этого он оказывается как-то слишком близко к плечу Дерека, но тот не предпринимает никаких попыток отодвинуться, а Стайлз слишком объелся, чтобы волноваться на этот счет. — Серьезно. Я хочу, чтобы надпись на моей могильной плите гласила: «Здесь лежит Стайлз, по крайней мере, он умер под завязку забитый лучшей едой в его жизни».

— Ты должен жить, — настаивает Скотт, и, срань господня, он точно только что ослабил ремень. Если бы Стайлз смог собраться с силами, чтобы пошевелиться, он бы объяснил, какой это комплимент для Эрики, но это может подождать. — Нет, точно должен, — повторяет Скотт. — Потому что мне необходимо твое картофельное пюре и яблочный пирог Эрики каждый день до конца мой жизни.

— Когда в Беркли закончат надирать тебе задницу, можешь вернуться домой и открыть ресторан, — предлагает Стайлзу отец, указывая бокалом с виски на Стайлза и Эрику.

— Гениально, — соглашается Айзек, и Стайлз удивляется, как тот еще в состоянии заталкивать себе в рот очередной кусочек чизкейка. — Стайлз будет делать первое и второе, Эрика — десерты. Бойд займется бухгалтерией, а я сверстаю меню.

— Бармен! — счастливо провозглашает Скотт, и Мелисса закатывает глаза.

— Только если сервировать все в пластике, — предупреждает она. — Если бы мне давали по доллару за каждый разбитый Скоттом стакан…

— А что насчет тебя, м-м-м? — поддразнивает Стайлз, лениво подталкивая плечо Дерека своим. Он слишком переполнен, пресыщен и доволен, чтобы беспокоиться о том, не планирует ли Дерек его убийство. — Какой вклад сделаешь в семейный бизнес ты?

— Маркетинг и реклама, — предлагает Дерек, облокачиваясь на противоположный край своего стула, чтобы нормально развернуться и посмотреть на приподнявшего брови Стайлза. — Раз уж у меня степень в этой области.

Это оказывает такой эффект, что даже Айзек перестает есть и замирает с вилкой во рту, глядя на Дерека широко распахнутыми глазами.

— Серьезно?

Дерек кивает, оглядываясь вокруг, будто только что заметил, что взгляды всех от пятнадцати и выше прикованы к нему.

— А ты не занимаешься внештатной работой? — спрашивает мистер Рейес, откашливаясь и нарушая молчание. — Просто, я знаю, что у меня в офисе заинтересованы в поиске новых рекламных возможностей, а в Бикон Хиллзе всего одно широко известное рекламное агентство…

Стайлз снова садится, баюкая в ладонях чашку кофе, явившуюся стараниями затюканного бабулей Скотта, и наблюдая, как Дерек с мистером Рейесом обмениваются репликами, назначая пробную встречу в новом году. Айзек, глаза которого пока так и не вернулись к нормальным размерам, осторожно прощупывает Дерека на предмет информации о том, к каким он присматривался колледжам. Эрика наклоняется через Бойда, чтобы подсунуть последний оставшийся кусок шоколадного торта в тарелку шерифу. Стайлз думает, что, может быть, сделал все правильно. Как-то по ходу всего этого Дерек снова перемещает вес, тяжело наваливаясь на подлокотник стула, так что они со Стайлзом оказываются прижатыми друг к другу от локтя до плеча, и создается ощущение, что, возможно, Дерек тоже так думает.

***
Когда Бабуля выясняет, что Айзеку не доведется завтра проснуться и ощутить всю прелесть рождественского утра, она настаивает, чтобы он пошел домой к МакКоллам и провел ночь там. Айзек кажется невероятно застенчиво-довольным, и у Стайлза прямо перед глазами встает картинка, как Мелисса принимается придумывать способ добыть Айзеку за эту ночь какой-нибудь подарок. У Стайлза осталось не шибко много в плане еды, чтобы дать им с собой, но он заначил в холодильнике две порции картофельного пюре, которые теперь исподтишка сует в руки Скотту, заставляя того дать чистосердечное обещание поделиться с Айзеком.

Они обнимаются, потому что на дворе Рождество, а люди всегда обнимают свою семью на Рождество. И в итоге это все оборачивается в то, что Эрика притягивает Айзека к себе и затаскивает Бойда в групповое объятие, а Дерек с чем-то вроде самодовольной гордости на лице прислоняется к стене возле лестницы. Эрика уводит Бойда за собой, когда уходят все Рейесы, мистер Рейес напоследок отвешивает еще один комплимент брокколи, а Алисса тянется на носочках, чтобы запечатлеть поцелуй точно рядом с тем местом, где оставила свой ее сестра. Стайлз слышит, как Эрика обосновывает Бойду необходимость провести эту ночь у нее, пока они спускаются по парадной лестнице.

Дерек куда-то делся, но Стайлз уверен: он не ушел. Одного взгляда наверх, на плотно притворенную, а до того стоявшую нараспашку дверь в его спальню, хватает, чтобы подтвердить его подозрения.

— Ты хорошо поступил, сын, — говорит ему отец, прислоняясь к дверному косяку на кухне и с легкой улыбкой наблюдая за Стайлзом. Неубранными остались только десертные тарелки, а они, по мнению Стайлза, вполне могут поотмокать в раковине до завтрашнего утра. — Так это твоя стая?

Стайлз может поклясться, что слышал, как наверху упало что-то тяжелое, но он слишком занят, со звонким лязгом роняя на кафельный пол серебряное блюдо из-под ветчины.

— Я тебя умоляю, Стайлз, ты же не все свои изыскательные навыки от матери унаследовал, — говорит отец, изображая нахальное закатывание глаз, которое Стайлз бессчетное количество раз использовал против него. — Привет, я шериф.

— Тебе миссис МакКолл сказала, да? — обвиняет Стайлз, очухавшись в достаточной мере, чтобы нагнуться и поднять блюдо с пола.

— Она обронила несколько намеков именно того рода, чтобы заполнить пробелы в моих наблюдениях, — признает шериф. — Так значит, Хейл — альфа? А вы все…

— Не я, — поправляет Стайлз, качая головой. — Скотт, Эрика, Айзек и Бойд. Еще Джексон, но теперь это уже не имеет такого значения. Но кстати о Дереке.

Его отец указывает пальцем в потолок — комната Стайлза находится прямо над кухней, — и Стайлз кивком признает свое поражение. Он действительно должен был быть осмотрительнее, а не думать, что сможет так долго водить отца за нос.

— Первое Рождество самому по себе — это тяжело, — тихо произносит шериф. — Но, может быть, если провести его не в полном одиночестве, будет немного легче.

Это самое явное разрешение, какое может быть предоставлено, и Стайлз достаточно умен, чтобы без вопросов принять свою победу. Он останавливается для привычного, немного-более-долгого-чем-обычно, объятия, невнятного «спокойной ночи» и бежит в свою комнату, перешагивая по две ступени за раз.

Дерек вернулся к прежней позе — сидит на краю кровати Стайлза, уперевшись локтями в колени и держа в больших ладонях коробку с игрушками. Он поднимает взгляд, только когда Стайлз осторожно притворяет за собой дверь и прислоняется спиной к стене.

— Большая часть украшений была в подвале, — говорит он Стайлзу, голосом низким и хриплым. — Там была целая зона для их хранения, отделенная… от всего остального. Практически всё там сровняли с землей. Только пара коробок осталась в кладовой наверху, потому что мне было слишком лениво тащить их вниз, а мама не хотела, чтобы они мешались под ногами, поэтому я просто засунул их в шкаф и забыл…

— Вот, — неловко говорит Стайлз, забираясь в шкаф и вытаскивая оттуда две оставшихся части подарка. Дерек осторожно ставит коробку с игрушками на пол рядом с кроватью и протягивает руки. Первым Стайлз отдает ему керамический домик.

— Их была целая куча. — Дерек вертит фигурку в руках, чуть скребет ногтем пятнышко гари, которое Стайлзу так и не удалось вывести. — Эта компания делает целые деревни из таких домиков и прочих штуковин, и моя сестра Мэдди их просто обожала. У тети было очень много подобных игрушек, все стилизованы под строения в немецких горных районах, и она начала собирать для Мэдди ее собственную коллекцию в стиле деревни на Северном Полюсе.

Стайлз не знает, что на это сказать, потому что Мэдди было двенадцать, она должна была быть на два года старше его, должна была быть тем Хейлом, которого Стайлз видел в школе и тихо вожделел после. В итоге он протягивает табличку, надписью вниз, поэтому Дереку приходится ее перевернуть, чтобы посмотреть, что это. И сдавленный то ли смешок, то ли всхлип — это даже хуже, чем опустошенное выражение, которое появилось на лице Дерека после открытия коробки с игрушками.

— Это купил Питер, — говорит Дерек, и когда Стайлз будет один и чуть меньше убит горем, он отпразднует свои гениальные дедуктивные способности. — Мой старший брат был тем, кто сообщил мне большие новости о Санта Клаусе — тот еще был козел в этом плане, — и в тот год Питер упаковал эту табличку в коробку с нижним бельем и подарил ее Алексу на Рождество.

Стайлз подталкивает Дерека плечом, пусть даже на краю полноразмерной кровати, которую он прошлом летом наконец-то выпросил у отца, вполне достаточно места для них обоих. Дерек немного отодвигается, когда Стайлз садится рядом, но они каким-то образом все равно оказываются прижатыми друг к другу от плеча до локтя, а еще, возможно, немного бедрами.

— Мы впервые за четыре года поставили елку, — наконец признается Стайлз, потому что это единственный доступный ему способ разделить такой момент с Дереком: дать что-то взамен. — Рождество было любимым праздником мамы, и все эти украшения… она собирала их по всей стране.

— Спасибо.

— Прости, — морщится Стайлз, потому что ему все еще кажется, будто он должен извиниться за то, что вообще послужил причиной появления на лице Дерека такого выражения. — Я не хотел бередить… я просто подумал, ну, понимаешь, это же твое первое Рождество после возвращения в Бикон Хиллз, первое без Лоры, и ты все равно разглядывал коробки, так что я решил, что, возммммм….

Еще несколько долгих секунд он все еще пытается говорить и не осознает сопротивления, а потом до него доходит: Дерек его целует. Рука на подбородке поворачивает лицо Стайлза в сторону, губы прижимаются к его губам, вес шиферной таблички ложится на бедро, где ее удерживает другая рука Дерека. Это занимает несколько секунд, едва ли даже пять, но к тому моменту как Стайлз понимает, что происходит, Дерек уже отстраняется.

— За все, — продолжает Дерек. Он произносит это так, будто его вовсе не прерывали, но все равно держит Стайлза за подбородок, прижимая большой палец к скуле и обхватывая шею. — За то, что пригласил стаю на свой семейный праздник, за то, что нашел это. За то, что заботишься о нас. Потому что ты ведь именно этим занимаешься, да? Ты всегда тот, кто о нас заботится.

— Нужно же мне что-то делать, чтобы заслужить себе место, — бормочет в ответ Стайлз, потому что Дерек снова спокойно подвигается ближе, и вот они уже сидят почти нос к носу.

— У тебя есть свое место. — Дерек касается словами его губ, и Стайлзу приходится задержать дыхание, чтобы не пропустить ни звука. — Ты заслужил место в моей стае много месяцев назад, еще до того, как кто-либо вообще попытался.

На этот раз Стайлз уже сам сокращает расстояние между ними, скользя языком по нижней губе Дерека, пока не пробирается внутрь и не чувствует кофейно-яблочнопирожный-мороженный привкус десертов во рту Дерека. Стайлз протягивает руку, чтобы коснуться зеленого джемпера и обнаружить, что тот даже еще мягче, чем ему представлялось, проводит ладонью по груди Дерека, обводит плечо, удерживая его на месте.

— Оставайся, — шепчет, отстранившись, Стайлз и проводит ладонью дальше, по изгибу ключицы Дерека, пока не накрывает пальцами его шею. — В смысле, завтра ничего такого не будет: кофе да пара подарков утром, футбол и остатки еды днем, ночная смена патрулирования и слежки за пьяными водителями для моего отца. Но все равно, оставайся.

Дерек, отстранившись, встает и наклоняется, чтобы подобрать с пола Мастерскую Санты. Он переносит табличку и домик на стол, обернувшись, видит перед собой Стайлза с коробкой украшений и ждет, пока они не окажутся в безопасности на учебнике по физике. А потом кладет обе руки на бедра Стайлза.

Третий поцелуй получается таким же целомудренным, как и первый, но вот четвертый… четвертый начинается с взметнувшихся к шее Дерека рук, а заканчивается опрокинутым на спину Стайлзом, зажатыми между его ногами бедрами Дерека и рукой, все выше задирающей этот проклятый богом джемпер.

Пятый, шестой, седьмой… что ж. Если у Дерека это такой способ выражения благодарности, Стайлзу придется из кожи вон вылезть, чтобы почаще творить великие дела во имя стаи и их альфы.

— Эй, — бурчит Стайлз, пиная пяткой ногу Дерека, пока не получает ответ в виде мягкого выдоха в шею. Он мотает головой в сторону электронных часов, на которых красным светится 12:01, и чуть крепче прижимается спиной к теплому телу Дерека. — С Рождеством.

— Засыпай, а то Санта не придет, — ворчит в ответ Дерек. Однако Стайлз чувствует сухое прикосновение губ к плечу, а рука на талии притягивает его чуть ближе, и, откровенно говоря, такого подарка более чем достаточно, чтобы даже коробка с нижним бельем не смогла испортить ему Рождество.

@темы: слэш, перевод, Стайлз Стилински, Дерек Хейл, СС 2013-2014, PG-13

@темы: СС 2013-2014, организационное

Подарок для  Леориэль

Название: Огонь
Артер: Рождественский Волчонок
Пейринг: Питер/Лидия
Рейтинг: R/NC-17
Предупреждения: частично обнаженная натура, в бонусе - использован кинк на мифологию.
Количество артов: один основной + бонус
От артера:  Леориэль, для которой выполнена эта работа! Я надеюсь, что ты простишь меня за анатомию. Очень старалась, но времени, увы, было в обрез. Надеюсь, тебе понравится.

Смотреть

+ бонус

@темы: рисунок, гет, Лидия Мартин, Питер Хейл, СС 2013-2014, NC-17, R